Осиповичи происшествия: Происшествия

ФЕДЯНИН СПАС ОСИПОВИЧИ — Слонимский вестник

«Осиповичи»  – «Слоним 2017» – 2 : 0

Осиповичи. 4 ноября. Стадион «Юность». 300 зрителей.
«Слоним 2017»: Чешун – Глебов, Хмельницкий (Подрецкий, 86), Новик, Читанава, Жуков, Харланов, Михальцов, Калинин, Спасюк (Герасимчик, 71), Соловей (удален на 78 мин.).
Голы: 1 : 0 – Федянин, 11, 2:0 –
Федянин, 87.

В субботу, 4 ноября, ФК «Слоним 2017» на выезде встречался с ФК «Осиповичи», находящимся в зоне вылета из первой лиги.
Только в случае победы над «Слонимом 2017» у хозяев оставался шанс сохранить прописку в первой лиге. Неудивительно, что «паровозы» (так называют команду местные болельщики) выкладывались по полной программе. Они не владели игровой инициативой, но чаще выигрывали единоборства и успевали в подборе мяча. А быстрый гол Федянина на 11-ой минуте еще больше поднял боевой настрой местной команды.
Начало второго тайма осталось за слонимчанами – они побежали отыгрываться, но в завершение гостевых атак не хватало точного удара.

А дальние выстрелы Михальцова и Харланова сильно не побеспокоили голкипера соперника. Сравнять счет желто-синие могли на 72-ой минуте. Соловей как слаломист прошел защитные порядки хозяев, затем сильно пробил. Вратарь справился с ударом, но мяч отскочил к Калинину, который «расстреливал» практически пустую рамку, однако кожаная сфера вновь угодила в стража ворот. Затем расстроенный Соловей неудачно сыграл в подкате, за что получил второй «горчичник», и с 78-ой минуты слонимчане заиграли в меньшинстве. Соперник воспользовался и численным преимуществом, и ошибкой нашего вратаря. За три минуты до конца поединка «наказал» гостей все тот же Федянин. Артем подарил своей команде и болельщикам, которые по случаю победы и последнего домашнего матча в сезоне устроили настоящее файер-шоу, надежду на спасение.
Анонс: Заключительный матч сезона ФК «Слоним 2017» проведет дома. 11 ноября команда принимает ФК «Лида». Областное дерби начнется на стадионе «Юность» в 14.00.

Александр БУРАК.

Навигация по записям

Официальный сайт телеканала «Беларусь 4.

Могилев» и «Радио Могилев» Официальный сайт телеканала «Беларусь 4. Могилев» и «Радио Могилев» ТелевидениеРадиоНовостиРЕКЛАМАКонтакты 2.5600
2.6300 3.0840
3.1650 3.4000
3.5500 -14° РусБел ГлавнаяТелевидениеРадиоНовостиРЕКЛАМАКонтакты

• Беларусь определила вектор своего развития (видео)12 февраля, 2021 — 22:00Делегаты VI Всебелорусского народного собрания одобрили основные положения программы социально-экономического развития страны на пятилетку.
• Делегация Могилевской области активно работала на VI Всебелорусском народном собрании (видео)12 февраля, 2021 — 17:20Решения VI Всебелорусского народного собрания определят развитие страны на ближайшие пять лет. Активное участие в работе форума приняла делегация Могилевской области.
• Тюльпаны и другие цветы выращивают к праздникам в Могилеве (видео)12 февраля, 2021 — 15:13К весенним праздникам в Могилеве вырастят 5 тысяч тюльпанов. Большая часть — к международному женскому дню, но самые первые — к Дню всех влюблённых 14 февраля.
• Танцоры Могилевской ДШИ№1 готовятся к концертам (видео)12 февраля, 2021 — 15:07Он-лайн формат открыл для творчества новые горизонты. В Могилевской детской школе искусств №1 ограничение контактов не поставили на паузу творчество. Юные танцоры готовятся к концертам.
• Представители Могилевщины — на VI Всебелорусском народном собрании (видео)12 февраля, 2021 — 12:21Представители Могилевской области активно участвуют в работе VI Всебелорусского народного собрания.
• Николай Даречкин: надо уделить повышенное внимание молодым специалистам на селе (видео)
  12 февраля, 2021 — 12:18Молодым специалистам, которые трудятся в сельском хозяйстве, надо уделить дополнительное внимание. Так считает делегат VI Всебелорусского народного собрания, комбайнер Николай Даречкин.
• Ирина Рынейская: Всебелорусское народное собрание — это общенациональная диалоговая площадка (видео)12 февраля, 2021 — 12:17Депутат Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь Ирина Рынейская: «Всебелорусское народное собрание — это общенациональная диалоговая площадка, на которой каждый сможет высказать свое мнение».
• Белорусский певец Александр Солодуха рассказал о любви и женщинах (видео)12 февраля, 2021 — 12:16Белорусский певец Александр Солодуха в эфире програмы «Ранёхонько» поздравил жителей Могилевской области с наступающим Днем влюбленных. А также поделился со зрителями телеканала «Беларусь 4» Могилев» своими творческими планами.
• Хоккейный турнир «Золотая шайба» проходит в Шклове (видео)12 февраля, 2021 — 11:53«Золотая шайба» — в Шклове! Райцентр приветствует участников областного этапа республиканских соревнований по хоккею среди детей и подростков на призы Президента Беларуси.
• Снегопад в Могилевской области (видео)12 февраля, 2021 — 11:01Снегопад и заносы на дорогах в Могилевской области. Водителей просят быть максимально внимательными.

• © РУПРТЦ «Телерадиокомпания «Могилёв». Все права защищены. При любом использовании материалов сайта ссылка обязательна.

Факты из военной истории Осиповичей и Осиповичского района.

1. Накануне Первой мировой войны Осиповичи и их окрестности входили в состав Виленского военного округа. Воинских частей на этой территории не было, а ближайший гарнизон располагался в Бобруйске.

Вокзал Осиповичей. 2018 год

2. В период польской и германской оккупаций в окрестностях Осиповичей действовали красные партизанские отряды Богдановича, Королька, Пинчука и Трубачёва общей численностью более 150 человек.

3. Осиповичи были освобождены от оккупантов 10 июля 1920 года частями советской 16-й армии командарма Н. В. Соллогуба.

Осиповичский вокзал. 1874 год

4. В декабре 1940 года из Слуцка в Осиповичи и близлежащие населенные пункты была передислоцирована 4-я Донская казачья ордена Ленина, Краснознаменная, ордена Красной Звезды дивизия имени Ворошилова — самое, пожалуй, прославленное кавалерийское соединение Красной Армии, сформированное в ноябре 1918 года С. М. Будённым. С 26 марта 1933-го по июль 1937 года этой дивизией командовал Г.

К. Жуков — будущий Маршал Советского Союза и четырежды Герой Советского Союза.

5. В марте 1941 года 4-я Донская казачья дивизия была, как тогда говорили, обращена на формирование нового соединения — 210-й моторизованной дивизии, командовать которой был назначен опытный кавалерист комбриг Ф. А. Пархоменко.

Феофан Агапович Пархоменко

Танки 4-й Донской казачьей дивизии во время освободительного похода. 1939 год

6. К июню 1941 года в Осиповичах находились штаб и управление дивизии, 649-й мотострелковый и 130-й танковый полки, 199-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 580-й отдельный батальон связи, 365-й отдельный медико-санитарный батальон, 680-й автотранспортный батальон, 123-й ремонтно-восстановительный батальон, 42-я отдельная рота регулирования, 480-й полевой хлебозавод, 62-я полевая почтовая станция, 381-я полевая касса Госбанка и отдельная ремонтная мастерская. В деревне Лапичи Осиповичского района находились 644-й мотострелковый полк, 285-й отдельный разведывательный батальон, 385-й легкий инженерный батальон, 35-й отдельный дивизион противотанковых орудий, а в деревне Цель — 208-й артиллерийский парковый дивизион.

Дивизия была почти полностью укомплектована личным составом (10.104 человека по списку при штате 11.534 человека), но имела очень мало техники и вооружения. Из 275 положенных по штату легких танков налицо было только 6, из 55 бронемашин — 0, из 1.715 автомобилей и тягачей — 211, из 300 мотоциклов — всего 7.

7. Осиповичи были захвачены наступавшими от Старых Дорог частями гитлеровской 4-й танковой дивизии (командир — генерал-майор В. фон Лангерман-Эрленкамп) 30 июня 1941 года.

8. В период оккупации на территории Осиповичского района были созданы восемь еврейских гетто, в которых уничтожено почти все еврейское население района. Уже в октябре 1942 года в докладной записке на имя секретаря Бобруйского подпольного межрайкома КП(б)Б сообщалось, что ´по Осиповичскому району всего имеется населения 59 тысяч человек, еврейского населения нет… ´.

9. В период оккупации на территории Осиповичского района было уничтожено 1.979 мирных жителей, вместе с людьми сожжены деревни Бортное, Макавье, Сторонка и Веселовка, которые после войны так и не были восстановлены.

10. В период гитлеровской оккупации в Осиповичах и в Осиповичском районе действовали 33 подпольные группы общей численностью более 120 человек.

11. В ночь на 30 июля 1943 года на станции Осиповичи подпольщик Ф. А. Крылович провел крупнейшую за всю историю Второй мировой войны диверсионную операцию, в ходе которой было одновременно уничтожено четыре воинских эшелона противника (один из них — с новейшими танками T-VI ´Тигр´), разрушено железнодорожное полотно, уничтожены станционные постройки.

Подпольщик Фёдор

Крылович

12. Всего за время оккупации осиповичские подпольщики уничтожили на станции 30 железнодорожных эшелонов и вывели из строя 70 паровозов. Кроме того, были произведены диверсии на льнозаводе, в типографии, на складах зерна.

13. В годы Великой Отечественной войны в Осиповичском районе действовали партизанские соединения из Минской области (12-я кавалерийская бригада им. Сталина и 161-я бригада им. Котовского), из Могилевской области (1-я Осиповичская и 1-я Бобруйская бригады) и ряд отдельных отрядов и групп, в том числе и спецгруппа НКВД СССР ´Истребитель´. В июле 1943 года на базе 1-й Осиповичской партизанской бригады была сформирована Осиповичская партизанская военно-оперативная группа (более 1.500 партизан) под командованием Героя Советского Союза Н. Ф. Королёва.

14. Город Осиповичи и район были освобождены от захватчиков 28 июня 1944 года в ходе проведения советскими войсками стратегической наступательной операции ´Багратион´. В боях за город и район принимали участие войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского — 18-й стрелковый корпус 65-й армии (37-я гвардейская, 15-я и 69-я стрелковые дивизии), 251-й отдельный танковый полк, 925-й отдельный легкий самоходный артиллерийский полк, 6-й авиационный корпус дальнего действия (9-я гвардейская, 50-я авиационные дивизии), 45-я тяжелая бомбардировочная авиационная дивизия. Советским войскам значительную помощь оказали бойцы Осиповичской партизанской военно-оперативной группы.

15. В память о героях Великой Отечественной войны 36 улиц и скверов в населенных пунктах Осиповичского района названы их именами, а на территории района находятся 187 памятников и воинских захоронений.

Одна из братских могил осиповичских партизан

16. В 1946 году в Осиповичи была передислоцирована 12-я Краснознаменная Корсунская механизированная дивизия (12 мд), сформированная в 1945 году из 63-й кавалерийской дивизии и вошедшая в состав 5-й гвардейской механизированной армии. В мае 1957 года 12 мд была переформирована в 5-ю Краснознаменную Корсунскую тяжелую танковую дивизию (5 ттд). В состав дивизии входили 34-й гвардейский Краснознаменный Витебский ордена Суворова, 129-й Пражский ордена Суворова, 266-й тяжелый ордена Богдана Хмельницкого танковые полки, 210-й Силезский орденов Александра Невского и Красной Звезды зенитный артиллерийский полк. В марте 1960 года 5 ттд была расформирована.

17. Но уже в июле 1960 года на основании директивы командующего войсками Белорусского военного округа генерал-полковника В. Н. Комарова № 03/00711 от 13 мая 1960 года 121-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада была передислоцирована из Барановичей в Осиповичский район и переформирована в 121-ю гвардейскую артиллерийскую бригаду. На основании директивы командующего войсками округа генерал-полковника И. М. Третьяка № 03/00990 от 25 августа 1972 года эта бригада была переформирована в 51-ю гвардейскую Краснознаменную Оршанскую ордена Александра Невского артиллерийскую дивизию.

18. Осенью 1988 года из отдельных ракетных дивизионов оперативно-тактических ракет 9К79 в Осиповичах была сформирована 460-я ракетная бригада, вошедшая в состав 5-й гвардейской танковой армии Белорусского военного округа.

19. В 1989 году в ходе вывода советских войск из Восточной Европы в Осиповичи и Осиповичский район были передислоцированы 22-я и 27-я ракетные бригады.

20. В конце 80-х годов прошлого столетия в состав 51-й гвардейской артиллерийской дивизии входили 170-я гаубичная артиллерийская бригада (развернута в 1984 году из 1335-го гаубичного артиллерийского полка), 171-я тяжелая гаубичная артиллерийская бригада (развернута в 1984 году из 1336-го гаубичного артиллерийского полка), 178-я пушечная артиллерийская бригада, 336-я реактивная артиллерийская бригада, 197-я артиллерийская бригада большой мощности, 502-я противотанковая артиллерийская бригада, 353-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон, 586-й отдельный батальон материального обеспечения, 626-я отдельная медицинская рота. На вооружении дивизии находились буксируемые 122-мм гаубицы Д-30, 152-мм гаубицы 2А65, самоходные 152-мм пушки 2С5, 300-мм реактивные системы залпового огня 9К58.

21. В 2016 году реактивная система залпового огня ´Полонез´, созданная белорусскими организациями оборонного сектора экономики, принята на вооружение 336-й реактивной артиллерийской бригады Вооруженных Сил Республики Беларусь. Каждая боевая машина данной системы способна одновременно нанести точечный удар по восьми целям на дальности более 200 км. Шасси боевых и транспортно-заряжающих машин РСЗО ´Полонез´ изготовлены на Минском заводе колесных тягачей.

Подготовил Андрей Данилов, ´Ваяр´, фото Ирины Малиновской и из открытых источников

иcтoчник: vsr.mil.by

Путевой обходчик Федор Крылович: укротитель «Тигров» со станции Осиповичи

«Одновременный удар необходим, но взрывать рельсы?! Чушь какая-то! Надо взрывать поезда» — так отозвался о плане Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) полковник Илья Григорьевич Старинов¹. Дерзкий диверсант, выдающийся профессионал взрывного дела имел право на резкую и независимую точку зрения.
Но жизнь внесла в нее неожиданные коррективы.

План ЦШПД

В апреле 1943 года на советско-германском фронте началось самое длительное за войну затишье — продолжавшееся до 5 июля.

В Ставке Верховного главнокомандования и Генеральном штабе напряженно работали над планом летнего наступления (которое должно было начаться после отражения удара немцев на Курской дуге).

К обеспечению этого наступления привлекались и партизаны. Им предписывалось нанести одновременный массированный удар по коммуникациям вермахта — железным дорогам, по которым к фронту шли резервы, техника, боеприпасы, продовольствие и другое снабжение.

«От восхода до заката по выцветшему небосводу в своем извечном вираже катилось серое раскаленное солнце, — вспоминал воевавший на Западном фронте летчик А.Н. Ефимов. — Только к вечеру где-то за горизонтом порой собиралась гроза и, подобно залпам из тысячи орудий, гремел гром, как бы предвещая недругу погибель на русской земле»². ..

В эти последние июньские дни 1943 года начальник ЦШПД, первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, только в марте надевший форму генерал-лейтенанта, представил командованию план под названием «Рельсовая война». Суть его заключалась в одновременном подрыве на коммуникациях группы армий «Центр» сотен тысяч рельсов.

Тут-то и прозвучало особое мнение заместителя начальника Украинского штаба партизанского движения (УШПД) по диверсиям полковника Старинова.

---

Специалист — против

Да, подрывать надо не рельсы, а поезда! Пускать их под откос при помощи противопоездных мин замедленного действия, угольных мин (замаскированных под кусок угля, что кидают в паровозный тендер), колесных замыкателей и прочей спецтехники.

Ведь рельсов на коммуникациях вермахта — миллионы штук. А подвижного состава (и прежде всего паровозов) — довольно ограниченное количество.

Полковник Старинов — ас подрывного и диверсионного дела. Учился ему и учил других еще с 1920-х годов.

И не только учил. Поезда — а также мосты и тоннели — в тылу противника он взрывал еще в 1936 — 1937 годах, во время гражданской войны в Испании, в бытность военным советником в армии республиканцев.

В 41м руководил минированием железных и шоссейных дорог и мостов на пути наступающего вермахта в Белоруссии, на Украине, под Москвой и Ростовом-на-Дону…

И это Илья Старинов 14 ноября 1941 года испепелил миной замедленного действия штаб немецкого гарнизона в Харькове — уничтожив при этом и начальника гарнизона, командира 68й пехотной дивизии вермахта генерал-майора Георга Брауна. (В генерал-лейтенанты его произвели посмертно).

Мнение такого специалиста — это серьезно.

Тем более что взрывчатки партизанам в 1943 году сумели доставить лишь четверть потребного количества. В Западной Белоруссии они вообще ничего не получили! Площадок, пригодных для посадки двухмоторных «дугласов» (Ли-2 и Си-47), у партизан там не было, а легкомоторным бипланам У-2 не хватало дальности полета для того, чтобы добраться до нынешних Гродненской и Брестской областей. ..

Да и самих транспортных самолетов для снабжения партизан откровенно не хватало.

Однако белорусские партизаны сумели реализовать план ЦШПД с максимальной эффективностью. Максимальной!

За счет чего?

---

Разведка доложила точно

Прежде всего подготовка к операции «Рельсовая война» была предельно тщательной.

Железные дороги поделили на участки, за которые отвечала конкретная партизанская бригада, — «от такой-то горки до такой-то насыпи»³. Эти участки в свою очередь дробились на зоны ответственности конкретных партизанских отрядов.

Партизаны тщательно разведали систему охраны железных дорог.

Выявили, где у немцев блокпосты и дзоты.

На каких участках можно встретить патрульную дрезину.

На каких — пеший патруль.

Выявили участки, удобные для скрытного подхода к железнодорожному полотну. (Это не так просто, как кажется. Ведь немцы уже подчистую вырубали все деревья и кустарники, что росли ближе 150 метров к «железке»).

Распределили роли между конкретными подразделениями, которые будут осуществлять подрыв на данном участке.

Присланные с «Большой земли» инструкторы обучали партизан подрывному делу.

Недостающий тол выплавляли из трофейных снарядов и авиабомб.

В партизанских кузницах ковали крепления, не позволявшие толовым шашкам отвалиться от рельса…

22 июля 1943 года к осуществлению операции «Рельсовая война» приступили партизаны Орловщины и Брянщины.

А в ночь на 3 августа, за два дня до освобождения Орла, к ударам по коммуникациям группы армий «Центр» подключились партизаны Белоруссии, Смоленщины, Калининской и Ленинградской областей.

167 партизанских соединений и отдельных отрядов. Около 100 тысяч партизан…

---

Белорусский гром

По всей восточной и центральной Белоруссии заработал единый алгоритм…

«Две группы — одна вправо, другая влево. Впереди штурмовики — человек 5-6 автоматчиков. Если пойдет патруль, они должны его уничтожить. За ними идут саперы. В руках кусок тола и взрыватель. Взрывать рельс надо посередине, тогда его надо целиком менять. Рельс — 20 шагов. Десять шагов прошел — положил брусок (тола. — Авт.). Сколько успеешь. Потом идут поджигатели. Горит трут. Нащупывают рукой и зажигают (тянущийся от заложенной саперами толовой шашки бикфордов. — Авт.) шнур. Только первый взрыв — все с дороги вон»⁴ (Анатолий Хоняк, бывший политрук 13го отряда Лепельской партизанской бригады имени И.В. Сталина, оперировавшей на железной дороге Полоцк — Молодечно).

Партизаны, не вошедшие в группы штурмовиков, саперов и поджигателей, растаскивали перебитые взрывами рельсы и шпалы.

Топили их в близлежащих болотах…

Враг был ошарашен.

Тысячи взрывов в течение суток, 3 августа, побудили его предположить, что партизаны включили какую-то фантастическую «адскую машину»…

А ведь подрывали не только рельсы. Подрывали (как предлагал Старинов) и поезда, и мосты.

Перекапывали железнодорожную насыпь.

Пилили телеграфные столбы.

Атаковали железнодорожные станции. Взрывали водокачки и железнодорожное оборудование на станциях Пуховичи, Жлобин, Могилев-I, Тимковичи, Чашники, Коханово, Нахов…

Правдивее всего о результатах «Рельсовой войны» говорят документы вермахта. По их данным, в августе 1943го партизаны Белоруссии, Брянщины, Смоленщины и Калининской области произвели на железных дорогах 217 крупных и 12 717 мелких взрывов, а также 3011 взрывов мин и осуществили 781 нападение на железнодорожные станции. При этом было пущено под откос 80 паровозов и 625 вагонов, повреждено 74 паровоза и 214 вагонов, а 150 километров железнодорожных путей разобрано (из сводки командования группы армий «Центр» от 15 сентября 1943 года)⁵.

А вот к чему привели эти потери.

«Движение по железным дорогам на востоке часто прекращается из-за подрывов рельсов (в районе группы армий «Центр» 3.8 произошло 75 больших аварий и 1800 взрывов). Движение поездов в районе группы армий «Центр» с 4.8 прекращено на 48 часов» (дневник Верховного командования вермахта (ОКВ) за 4 августа 1943 года).

«За последние ночи существенно изменилось положение на железных дорогах из-за молниеносно проведенной серии взрывов, которые парализовали все движение в тылу группы армий «Центр» (дневник ОКВ за 6 августа 1943 года)⁶.

К примеру, части 68-й и 125-й пехотных дивизий, следовавшие по железной дороге Молодечно — Минск, сумели доехать лишь до станции Олехновичи. Дальше пришлось идти к линии фронта пешим порядком: железнодорожное полотно было разрушено слишком основательно…

Действия партизан «сильно затрудняли снабжение немецких войск и проведение оперативного маневра» (бывший офицер Генерального штаба сухопутных сил вермахта Эйке Миддельдорф)⁷.

«Многочисленные серийные подрывы в значительной степени препятствовали железнодорожному движению и обусловливали большую потерю материалов железнодорожного путевого хозяйства. Различные незаменимые участки пути выводились этими диверсионными актами на долгое время» (бывший начальник транспортного управления группы армий «Центр» Герман Теске)⁸.

Чтобы перебросить войска вдоль линии фронта — проходившей по Смоленщине и Брянщине — немцам пришлось делать огромный крюк через Польшу и Литву!

Потому что в Белоруссии железные дороги уже толком не работали.

---

Рельсы из Франции

Если в начале 1943-го на оккупированной территории СССР немцы кое-где снимали рельсы, чтобы отправить их на переплавку, то после начала «Рельсовой войны» они стали собирать их где только можно, чтобы использовать по назначению!

Чтобы обеспечить движение хотя бы по важнейшим железным дорогам Белоруссии, стали демонтировать запасные пути на станциях и разъездах.

Демонтировать вторую колею на ряде двухколейных участков.

Некоторые железнодорожные ветки стали вообще разбирать.

Стали завозить рельсы из Польши.

Из Германии!

Из Франции! По распоряжению Гитлера командующий вооруженными силами Германии на Западе генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт потребовал от главы правительства неоккупированной части Франции Пьера Лаваля снять со вторых путей значительное количество рельсов для отправки их на Восток⁹.

И это при том, что немцы научились довольно быстро исправлять повреждения пути — при помощи восстановительных поездов, специальных 80сантиметровых мостиков — помогавших протолкнуть поезд через подорванный участок полотна.

А ведь «Рельсовая война», напомним, не сводилась к одному лишь подрыву рельсов. «Лекала» выдающегося диверсанта Ильи Старинова тоже были взяты на вооружение.

30 июля 1943 года на станции Осиповичи прогремел страшный взрыв.

Это сработала мина, переданная спецотрядом Наркомата госбезопасности Белорусской ССР «Храбрецы» подпольщику, путевому обходчику Федору Андреевичу Крыловичу — и подложенная им в эшелон с горюче-смазочными материалами.

От горящих цистерн пламя перекинулось на соседние эшелоны. С танками и авиабомбами…

Взрывы, помимо прочего, уничтожили 11 тяжелых танков «Тигр»¹⁰ — следовавших на пополнение либо 505-го тяжелого танкового батальона, либо 13-й роты моторизованной дивизии «Великая Германия».

Если 13-й роты «Великой Германии» (штат — 14 «Тигров»), то, значит, это из-за Крыловича ее пришлось отвести 4 августа из-под Орла в тыл, на пополнение!

А если танки предназначались 505-му батальону (штат — 45 «Тигров»), то, получи он эти 11 машин, насколько легче были бы для него те тяжелые бои под Кромами, которые он вел 3, 4 и 5 августа¹¹, сдерживая войска Центрального фронта. ..

Так что уничтожение 11 «Тигров» — гораздо бОльшая помощь фронту, чем кажется на первый взгляд.

Кстати, белорус Федор Крылович уничтожил почти 1% всех выпущенных в Германии «Тигров» (1350 штук¹²). Антигитлеровской коалиции хватило бы 150 человек, если бы каждый из них истреблял «Тигры» с такой эффективностью…

---

«Концерт» по заявкам

31 августа 1943 года штабисты группы армий «Центр» сделают тяжелое для себя признание:

«Впервые партизанами проведена операция небывалых размеров по срыву немецкого подвоза путем планомерного и внезапного нарушения железнодорожного сообщения… Систематическое сосредоточение сил на главных путях подвоза к фронту и важнейших путях связи с фронтом (Борисов — Орша, Минск — Гомель, Витебск — Жлобин, Могилев — Унеча) является ярким выражением централизованного управления»¹³…

А уже 19 сентября начнется операция «Концерт» — продолжение «Рельсовой войны» на пространстве от Карелии до Крыма. К ней подключатся партизаны и Западной Белоруссии. ..

---

P.S. Спустя 75 лет надо признать: полковник Илья Старинов недооценил, насколько повысит эффект от подрыва «только рельсов» тщательная организация дела белорусскими партизанами. Даже гениальный диверсант не мог предвидеть, что в условиях кровопролитных боев можно подготовить столь блистательную, микроскопически выверенную операцию…

Успешно применив мины в 1943 году на железных дорогах оккупированной Украины, в 1944м Старинов стал заместителем начальника уже Польского штаба партизанского движения. В 1945м руководил разминированием и восстановлением железных дорог в Германии, затем — на Западной Украине (где противостоял оуновцам).

Многие годы совершенствовал тактику диверсий.

Скончался в 2000 году.

---

<sup>1. Старинов И.Г. Мины ждут своего часа. М., 1964. С. 247.
2. Ефимов А.Н. Над полем боя. М., 2001. С. 155.
3. Драбкин А. На войне как на войне. С. 600.
4. Там же.
5. Великая Отечественная война. 1941-1945. Военно-исторические очерки. Кн. 2. Перелом. М., 1998. С. 343.
6. Цит. по: Там же. С. 342-343.
7. Миддельдорф Э. Русская кампания: тактика и вооружение. СПб.; М., 2000. С. 422.
8. Teske H. Partisanen gegen die Eisenbahnen // Wehrwissenschaftliche Rundschau. 1953. Heft 10. S. 472.
9. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945. Т. 3. М., 1961. С. 468.
10. Миддельдорф Э. Указ. соч. С. 423.
11. Panzerkampfwagen VI «Тигр». История создания и применения. М., 1995. С. 19.
12. Подсчитано по: Барятинский М. Тяжелый танк «Тигр» // Бронеколлекция. 1998. N 6 (21). С. 8.
13. Цит. по: Великая Отечественная война. 1941-1945. Военно-исторические очерки. Кн. 2. С. 343.</sup>

Червенский районный исполнительный комитет — Информационный материал по единому Дню безопасности дорожного движения 22 февраля

Не единичны случаи оставления водителями мест ДТП и неоказание помощи пострадавшим. По заключениям экспертов некоторые пешеходы в зимний период погибали из-за большой потери крови и переохлаждения. Окажи водитель пострадавшему своевременно помощь, он был бы жив. Поэтому одним из основных направлений служебной деятельности Госавтоинспекции является раскрытие таких дорожно-транспортных происшествий и их профилактика.

В целях профилактики происшествий, участники которых оставляют место ДТП, 22 февраля Госавтоинспекция проводит единый День безопасности дорожного движения под девизом: «От совести не скрыться!».

Анализ показывает, что количество и тяжесть последствий таких происшествий снижается, вместе с тем за каждой единицей статистики стоят человеческие жизни и судьбы.

За 2018 год зарегистрировано 26 ДТП по вине скрывшихся водителей, в результате которых 6 человек погибли и 21 получили травмы. С начала года с участием данной категорией правонарушителей произошло 3 ДТП, в которых 2 человека погибли и 1 получил телесные повреждения.

По данным статистики, более 80% аварий с пешеходами происходит по их же собственной вине. Водители не в ответе за эти происшествия, но только при одном условии – если они остались на месте аварии, оказали помощь пострадавшему, вызвали «скорую» и ГАИ – в общем, остались людьми перед Законом и перед своей совестью.

Если же поступили наоборот – уехали с места происшествия, то в соответствии со ст.159 УК Республики Беларусь такие водители привлекаются к уголовной ответственности. Получается, что если невиновный в происшествии водитель, из-за своей трусости и малодушия, уехал с места аварии, оставив умирать получившего травмы пешехода — тем самым подписал себе приговор. Оставление в опасности человека влечёт за собой наказание в виде ареста на срок до 6-ти месяцев или лишение свободы на срок до трех лет.

В г.п. Плещеницы Логойского района 3 января нетрезвый 32-летний местный житель на Alfa Romeo в нетрезвом состоянии совершил наезд на 46-летнего велосипедиста. После чего скрылся с места совершения ДТП. Позднее был задержан в Логойске. Велосипедист с переломами был доставлен в больницу. Водитель ранее был лишен водительского удостоверения за нетрезвое вождение.

Как правило, данного рода происшествия происходят в темное время суток на неосвещенных участках автодорог.

Практика показывает, что водитель, находясь в состоянии аффекта после совершения дорожно-транспортного происшествия, убежден, что только он один виновен и наказание неминуемо. В большинстве случаев это убеждение ошибочно. Испугавшись и смалодушничав, водитель забывает о человеке, которому необходима помощь и уезжает с места происшествия, надеясь на русское «авось», тем самым лишив себя возможности оправдать свои действия, и «подписав» себе приговор. В каждом конкретном случае сотрудники милиции проводят доскональное расследование происшествия и выводы в большинстве случаев говорят о том, что виновником происшествия является пешеход, а не водитель. Но как только водитель покидает место дорожно-транспортного происшествия, он автоматически превращается в преступника, которому будут вменяться две статьи Уголовного кодекса Республики Беларусь. Это:

— ст. 317 ч.2 УК Республики Беларусь – за совершение ДТП повлекшего смерть или причинения тяжких телесных повреждений влекущее наказание в виде исправительных работ на срок до 2-х лет, или ограничением свободы на срок до 5-ти лет;

— и ст. 159 ч. 3 УК Республики Беларусь – оставление в опасности, влечёт за собой наказание в виде ареста на срок до 6-ти месяцев или лишение свободы на срок до трех лет.

Сотрудники ГАИ УВД Минского облисполкома 14 января обнаружили и задержали 51-летнего водителя грузового автомобиля Volvo, который около 8 утра насмерть сбил велосипедиста. Авария произошла на 74-км а/д Р-91 Осиповичи-Барановичи, вблизи д. Жилин Брод Слуцкого района. Водитель Volvo при обгоне попутно движущейся автомашины, совершил наезд на 32-летнего велосипедиста, жителя Слуцкого района. От полученных травм мужчина скончался на месте ДТП. После совершения ДТП водитель скрылся, его фуру обнаружили в течение двух часов. Сам водитель, житель иностранного государства, позднее был задержан на территории таможенного терминала.

Еще один вид дорожно-транспортных происшествий, в которых водители частенько скрываются — это так называемые «неучетные» ДТП, т.е. без пострадавших, где причинен только материальный ущерб.

Данные аварии кардинально отличаются от происшествий с пострадавшими и, как правило, происходят в местах массового скопления транспортных средств на автостоянках рынков либо у жилых домов. Согласно Кодексу об административных правонарушениях Республики Беларусь, водитель, оставивший место совершенного дорожно-транспортного происшествия, будет привлечен к административной ответственности по ст. 18.17 ч. 2, а за этим следует штраф в размере от пяти до двадцати пяти базовых величин или лишение права управления транспортными средствами до двух лет.

Если пешеход стал причиной аварии и оставил место происшествия, то в отношении него налагается штраф от пяти до двадцати базовых величин.

ГОСАВТОИНСПЕКЦИЯ ЧЕРВЕНСКОГО РАЙОНА

Осиповичи и китайский Янчжоу стали городами-побратимами

Поставки вакцины, взаимная торговля и инвестиции. Посол Беларуси в Китае рассказал об отношениях между странами

Новости Беларуси. Тему взаимоотношений Беларуси и Китая обсудили с послом нашей страны в Поднебесной, сообщили в программе «Неделя» на СТВ.

Юрий Сенько, Чрезвычайный и Полномочный Посол Беларуси в Китае:
Очень активно двигаемся к новой эпохе, которая пройдет под знаменем железного братства и всепогодного партнерства. Об этом наши руководители стран говорили во время встречи телефонной 26 января. И еще раз подчеркнули, что очень важно и хорошо, что достигнуты очень высокие отношения между нашими странами.

Такие отношения стали возможными благодаря тому, что сложились очень хорошие отношения между нашими руководителями

От себя хочу сказать, что такие отношения стали возможными только лишь благодаря тому, что сложились очень хорошие отношения между нашими руководителями, которые во всех случаях поддерживают друг друга. Не исключением было и начало 2020 года, когда возникла ситуация с коронавирусом. По личной инициативе нашего Президента незамедлительно были даны поручения оказать возможную помощь Китайской Народной Республике, и сразу же два борта медицинского груза (около 40 тонн) были направлены на оказание помощи Китайской Народной Республике.

20 тонн медикаментов и средств защиты. В Китае ожидают второй самолёт гуманитарной помощи из Беларуси

Это было очень важно, потому что Китай первым встретил эту проблему и были сложности с пониманием, как же бороться с этим. И, естественно, нужна была помощь всего мира. Так вот, Республика Беларусь оказалась в числе первых, и это тоже очень важно. И в тот момент, когда в Беларуси возникла подобная ситуация, Китай сразу же отреагировал и оказал помощь в беде такой же медицинской помощью, но уже в адрес наших граждан, нашей системы Министерства здравоохранения.

В Беларусь доставили почти 50 тонн гуманитарного груза из Китая

В ближайшее время в Китай очень активно пойдут поставки сахара, пива, мороженого

Количество наших белорусских субъектов хозяйствования, которые начинают и продолжают торговлю, постоянно растет. На сегодня 105 белорусских предприятий аккредитовано для работы на китайском рынке. За 2020 год дополнительно получили аккредитацию 12 предприятий. И на фоне, скажем, общего снижения мировой экономики, взаимоотношения в экономическом плане Республики Беларусь и Китая сохранили свою динамику. И притом с положительным сальдо. Хотелось бы отметить, что этот успех стал возможен за счет как раз мясо-молочной промышленности Республики Беларусь, продукция которой сегодня очень востребована и оценивается китайскими потребителями. За счет количества субъектов хозяйствования, которые получили дополнительную аккредитацию на китайском рынке, станет возможно в ближайшее время увеличить объем экспорта белорусского именно в области мясо-молочной продукции.

За 2020-й по основным продуктам, которые уже были ранее аккредитованы, произошел рост: допустим, мясо курицы в четыре раза возросло, сыворотка молочная – в 2,2 раза. Что касаемо новых видов товаров, то получили аккредитацию – и я полагаю, что в ближайшее время очень активно пойдут поставки – сахара, это пива белорусского, мороженого. Мы, конечно же, добавим в мясо-молочной промышленности, добавим в деревообработке, мы сегодня видим возможности увеличения объемов наших калийных удобрений.

Коронавирус закончится, и объемы взаимной торговли будут возрастать

О том, как растет торговля, я еще хотел бы привести такую статистику, что у нас в 2014 году в рамках транзитных перемещений товаров Китай – Европа – это говорит в том числе о перемещениях и в Республику Беларусь, и через Республику Беларусь – через нас протранзитировало около 40 тысяч контейнеров, то в 2020 году было уже 540 тысяч контейнеров. То есть рост в 14 раз. Встречаясь, опять же, в провинциях с представителями железных дорог, в частности города Чунцин, мы видим необходимым поиск решений, каким образом увеличить пропускную способность железнодорожных путей, в том числе увеличить количество подвижного состава, в том числе увеличить количество холодильных камер, они нам необходимы для доставки белорусской продукции в Китай. И Китай с пониманием относится к подобным вопросам, понимая, что коронавирус закончится и объемы взаимной торговли будут возрастать.

При поддержке китайских банков в Беларуси реализуется более 30 крупных проектов на восемь миллиардов долларов

При финансовой поддержке Китая и китайских банков в Беларуси сегодня осуществлено и находится в активной стадии реализации более 30 крупных проектов различного плана, общая суммарная стоимость которых превышает 8 миллиардов долларов США. Кроме того, в ближайшей перспективе просматривается решение проектов. В энергетической сфере – это реконструкция подстанции в городе Столбцы – для Беларуси, для нашей энергетики это очень важный проект. В агропромышленном комплексе просматривается реализация третьего пускового комплекса в Пуховичах по производству витаминов, аминокислот, продуктов крахмальной промышленности, это глубокая переработка кукурузы. Таких производств – не скажу, что у нас в ЕврАзЭС – в целом мире нет. Мы рассчитываем, что в ближайшее время этот проект будет завершен.

Мы активно взаимодействуем с китайскими банками – например, с АБИИ (Азиатский банк инфраструктурных инвестиций). Этот банк был учрежден для поддержки всех проектов на «Пояс и Путь». Республика Беларусь является полноценным членом этого банка. На сегодня наши министерства финансов, экономики прорабатывают ряд проектов вместе с Азиатским банком инфраструктурных инвестиций для того, чтобы полноценно способствовать и развитию экономики Беларуси, и способствовать транзитным возможностям по всему направлению «Пояса и Пути». Мы как транзитная страна, Республика Беларусь, очень заинтересованы в создании современной инфраструктуры, которая позволит полноценно всем странам иметь возможность транзита, получения услуг перемещения товаров через Республику Беларусь. Естественно, с созданием соответствующих рабочих мест, получением прибыли и экономического подъема любого предприятия, которое будет работать на территории Республики Беларусь.

Беларусь и Китай сохранили взаимные авиарейсы. Это также повлияло на то, чтобы экономические объекты не притормаживались

Большим достижением является то, что мы сохранили маршрут Пекин – Минск. Многие страны позакрывали свои маршруты авиаперевозки. Мы одна из немногих стран с Китаем, Беларусь и Китай сохранили взаимные контакты, в частности авиарейсы, которыми перемещаются в основном специалисты, инженеры, труд которых необходим сегодня для участия в тех проектах, которые у нас в стране ведутся. И взаимно наши белорусские специалисты прибывают в Китай для выполнения своих обязанностей. Поэтому очень важно, чтобы мы не остановили. Это также повлияло на то, чтобы экономические проекты не притормаживались, а двигались только вперед.

Минздрав Беларуси прорабатывет заключение договора на поставку китайской вакцины от коронавируса

Что касаемо вакцины, Министерство здравоохранения Республики Беларусь очень активно ведет с участием посольства Беларуси в Китае переговоры в двумя китайскими компаниями, которые сегодня вышли на очень высокую точку в разработке своей вакцины. Одна компания уже получила регистрацию со своей вакциной, и с этой компанией уже прорабатывается заключение договора на поставку вакцины в Республику Беларусь. Учитывая то, что к Китаю обратилось большое количество стран, Республика Беларусь будет находиться в числе первых стран, которые получат эту вакцину. Об этом также шел разговор в рамках телефонной беседы между руководителем КНР, господином Си Цзиньпином, и Александром Григорьевичем Лукашенко.

Родители воссоединились с дочерью, которую потеряли 20 лет назад в электричке

В Беларуси семейная пара, потерявшая ребенка 20 лет назад, наконец-то воссоединилась с дочерью. Девушка, пропавшая в электричке, оказалась в школе-интернате в России. Удалось установить личность девушки и ее происхождение.

Источник: скриншот YouTube

Девушке, которую звали Юлия, сейчас 24 года.Она заблудилась в 1999 году, когда ехала поездом из Минска (столицы Беларуси) в город Осиповичи. 1 октября отец Юли пошел на рынок продавать картошку, и она уговорила его взять с собой. Последний ночной поезд отправился в Осиповичи с дочерью. Когда двое возвращались домой, на мужчину напали и избили до бессмысленности. Когда он пришел в себя, он обнаружил, что его маленькой дочери нет рядом.

Родители Юлии два дня ходили с вокзала на вокзал в надежде найти пропавшего ребенка.Когда найти ее не удалось, родители обратились в полицию.

Милиция начала искать пропавшую четырехлетнюю девочку буквально повсюду. Ее фото расклеены на всех вокзалах, во всех поездах. Ее история широко освещалась в СМИ, но все было напрасно. Полиция не смогла найти ни единой подсказки о ее местонахождении.

Как позже выяснилось, Юлия оказалась почти в тысяче километров от дома. 21 октября российские милиционеры нашли девушку на станции Рязань-2.Паспортный контроль между Беларусью и Россией был отменен в 1995 году, и пропавший без вести ребенок мог легко пересечь границу.

Тем не менее, ее дело не было закрыто. 18 августа 2019 года молодой человек из России позвонил в РОВД райцентра Пуховичи Минской области Беларуси. Мужчина рассказал полиции о 24-летней осиротевшей женщине, которую любил. Он рассказал, что детство девочка провела в интернате, а затем в приемной семье.

Молодой человек по имени Илья пытался найти информацию о своей девушке в Интернете.Во время поиска в сети он нашел статью, в которой рассказывалась похожая история о пропавшем ребенке. Затем он понял, что его девушка Юлия — это Юля, которая заблудилась в поезде 20 лет назад.

Полиция быстро связалась с молодой женщиной. Она вспомнила о детстве, вспомнила, что у нее есть брат и сестра. Она также вспомнила, что ее нашли на вокзале в Рязани в 1999 году. По запросу были получены фотографии девушки, чтобы установить внешнее сходство.После этого был проведен анализ ДНК Юлии и ее предполагаемой матери. Анализы подтвердили материнство на 99 999 процентов.

Юлия слышала от приемных родителей, что в детстве рассказывала им истории о мужчине и женщине, которые увезли ее из Беларуси. «Мы просили денег и прятались от полиции в заброшенных домах», — говорит Юлия. «Я помню, что не хотел идти в полицию, потому что у нас не было документов. Я боялся полицейских, даже когда жил с приемными родителями.«Этот страх всегда преследовал меня», — рассказала Юлия.

В Рязани мужчина, сопровождавший девушку, высадил ее с поезда, когда она попросила сходить в туалет. «Он поставил меня прямо на рельсы, а затем подошел сотрудник милиции. нас. Так меня и забрали », — сказала девушка. Она считает, что ее товарищи были цыганами.

По словам Юлии, российские милиционеры предполагали, что родители девушки оставили ее на вокзале.« Никому и в голову не пришло найти какую-то информацию о я в Беларуси, хотя часто говорю несколько слов на белорусском языке. На это не обратили внимания », — рассказала Юлия.

В Рязани Юлия окончила школу, а затем пошла учиться на товароведа. У нее есть дочь от первого брака. Девушка постоянно пыталась найти своих биологических родителей, но чтобы найти безрезультатно

Посещение Беларуси — это «унизительный опыт»

30 июня 2017

Наследие Чернобыльской ядерной катастрофы 1986 года выглядит мрачно. Случаи врожденных дефектов, рака и других заболеваний, вызванных радиационным воздействием, происходят десятилетия спустя.Hanham и Longwell Green Voice сообщают о том, как благотворительная организация из Бристоля делает все возможное, чтобы помочь детям, живущим в тени самой страшной ядерной катастрофы в мире.

Наследие Чернобыльской ядерной катастрофы 1986 года выглядит мрачно. Случаи врожденных дефектов, рака и других заболеваний, вызванных радиационным воздействием, происходят десятилетия спустя. Hanham и Longwell Green Voice сообщают о том, как благотворительная организация из Бристоля делает все возможное, чтобы помочь детям, живущим в тени самой страшной ядерной катастрофы в мире

МАЛЕНЬКАЯ группа из Бристольского звена «Линия жизни детей Чернобыля» при поддержке благотворительной организации приехала в Беларусь, чтобы посетить семьи и школы. Трое из группы впервые отправились в восточноевропейскую страну; Джеймс Хайден, Боб Перкинс и Чарли Уокер. Они присоединились к Энди Марчу (председатель Bristol Link), Энди Смиту, Джейн и Алану Элканам в поездке на самофинансирование.

Основанная в 1992 году, CCLL существует для оказания финансовой поддержки и передышки детям, чья жизнь продолжает страдать от Чернобыльской ядерной катастрофы в 1986 году. Каждое лето Бристольская линия привозит 16 детей (в возрасте около 11 лет) из города Осиповичи и близлежащая деревня Протасевичи для четырехнедельной поездки в Великобританию.

Чарли сказал: «Я не знал, чего ожидать, я бывал в России раньше и думал, что знаю некоторые из различных условий жизни, с которыми могут столкнуться семьи.

«Вскоре я понял, что многие семьи живут в отчаянной бедности, но стараются извлечь из всего того, что у них есть. В очень сельской местности обычна крестьянская жизнь, где дети и вся семья обрабатывают свои участки, чтобы выжить. реальность. Единственная духовка с центральным обогревом — это все, что согревает семью зимой, когда температура может опускаться до минус 30 градусов.Было легко понять, почему родители так благодарны за предоставленную возможность их ребенку получить отпуск для повышения иммунитета и бесплатные медицинские осмотры ».

Джеймс сказал: «Мы были поражены щедростью и теплым приемом, ожидающим нас в каждом доме. При каждом посещении нам готовили белорусские деликатесы драники (картофельные оладьи), колбасы и березовый сок, а также торты, печенье и десерты. I был поражен гостеприимством. Такая щедрость является признаком искренней оценки семьями всего, что CCLL оказал их детям, и действительно того, какое влияние оказывает на их сообщество.

«Посещение домов двух девочек, которые моя семья принимала в июле 2016 года, было унизительным. Я думал, что понял, что это за благотворительность, но внезапно стало еще более важным то, что мы с моей семьей участвуем в CCLL».

Многие дети живут в домах, подобных тем, что изображены на фото. Дети в Великобритании играют и учатся так же, как могут, но здесь их здоровье и экономические перспективы одни из самых низких в мире.

Боб сказал: «Одного маленького мальчика не было дома, когда мы пошли навестить его семью.Ему 11 лет, он лежал в Могилевской больнице для проверки щитовидной железы. Это знакомая история для многих детей, чья иммунная система в этом возрасте еще более уязвима. Я был переполнен любовью к этой замечательной семье, которую я наконец смог встретить после того, как прошлым летом принял их сына. Это было особое время общения и смеха, поскольку мы смогли общаться через нашего замечательного переводчика Валентину ».

Гости смогли взять с собой огромное количество детской одежды, пальто, головных уборов и т. Д. Из-за сверхнормативного багажа для благотворительных целей.В школе села Протасевичи был организован день, где группа присоединилась к дню спорта. Школам также были подарены игровые парашюты и различное спортивное снаряжение, любезно подаренное школой Сидкот и другими. Приятно было видеть, как дети вместе смеются и играют.

Четырехнедельная поездка в Великобританию может означать дополнительные два года продолжительности жизни для детей, которым посчастливилось приехать. Однако, как отмечает Чарли: «Мы увидели еще большее влияние, чем это, когда мы пошли в школу № 3 в городе Осиповичи и встретились с детьми из прошлогоднего визита в Великобританию.Мы были рады узнать, насколько улучшились их навыки английского всего за несколько месяцев. Эти дети воодушевлены достижениями, и, получив замечательный подарок в виде месячной передышки, эти дети получают надежду на свое будущее ».

Есть возможности помочь Чернобыльской «Линии жизни детей» продолжить свою работу. Если вы заинтересованы стать принимающей семьей в 2018 году; хотел бы участвовать в сборе средств; или хотите провести презентацию в вашей школе, группе или на рабочем месте презентацию, пожалуйста, свяжитесь с председателем[email protected] или посетите www.ccll.org.uk/bristol

Июнь 2008 г.

— TruePravda

Что такое бесцветное, безвкусное и пахнет. . . Деньги? А это на все равно на дороже бензина!

Карл Маркс считал религию опиатом для масс, но его потомки опьянели подавлением религии.

Возьмем, к примеру, Беларусь. Бывшая советская «республика» в наши дни кажется чем-то меньшим, чем свободное общество.Его президент Александр Лукашенко известен в некоторых кругах как последний великий диктатор Европы и не является другом религиозной свободы.

В 2002 году правительство Беларуси потребовало регистрировать всю религиозную деятельность — практика, мало чем отличающаяся от той, которая существовала при советском режиме. Регистрация, конечно же, — это гораздо больше, чем просто указание имени и адреса электронной почты. Регистрация создает списки, и быть в списке в стране, придерживающейся марксизма, — нехорошо. Вскоре всплыли нарушения этого закона.

За последние несколько недель этот послужной список не улучшился:

В Беларуси наложен штраф в размере средней заработной платы более двух месяцев на баптиста, который «организовывал хоровое пение и вел беседы на религиозные темы» за пределами публичного рынка Ушачи, сообщает служба новостей Форума 18. После того, как милиционер в штатском приказал группе баптистов из-за пределов района остановиться, Владимир Бурштын ответил, что они не нарушают общественный порядок, и сослался на гарантии свободы вероисповедания в Конституции Беларуси и Всеобщей декларации прав человека.Насколько известно Форуму 18, этот штраф является самым высоким из всех, наложенных на баптистов за незарегистрированную религиозную деятельность. На членов других общин наложены более высокие штрафы. Ольга Карчевская, официальное лицо, ставшее свидетелем инцидента, защитила ответ государства и ограничения Закона о религии, потому что «нам нужно знать, кто к нам приходит — они могут быть разрушительными или действовать против интересов людей». В другом случае богослужение баптистской общины в Осиповичах было прервано официальными лицами, а диакон общины был оштрафован на среднюю заработную плату в размере около двух недель за руководство незарегистрированной религиозной общиной.

Стена обрушилась, «медведь» упокоился. Возможно, однако, некоторые пережитки холодной войны не так разморозились, как мы думали …

Мой друг Риган — финалист фотоконкурса Nikon. Проголосуйте за ее фотографии и помогите ей выиграть новую камеру.

Беспокойные соседи? Естественный закон и протестантское богословие: Tex from Mere Orthodoxy исследует отношения между естественным правом и евангелизмом.

Высшая ошибка: Фред Томпсон принимает решение Верховного суда Гитмо.

Иначе зачем им такие названия, как Совхоз и Allstate ?

Николас Карр попал точно в цель, высказав предположение, что Интернет может изменить наше мышление. В провокационном материале, который необходимо прочитать в текущем выпуске The Atlantic , Карр утверждает, что быстро развивающийся мир интернет-чтения небезобиден:

… За последние несколько лет у меня появилось неприятное ощущение, что кто-то или что-то возится с моим мозгом, изменяя карту нейронных схем, перепрограммируя память. Насколько я могу судить, мой разум не уходит далеко, но он меняется. Я думаю не так, как раньше. Я чувствую это сильнее всего, когда читаю. Раньше было легко погрузиться в книгу или длинную статью. Мой разум был захвачен повествованием или поворотами аргументов, и я часами бродил по длинным отрезкам прозы. Это уже редкость. Теперь моя концентрация часто начинает смещаться после двух-трех страниц. Я нервничаю, теряю нить, начинаю искать, чем заняться.Мне кажется, что я постоянно возвращаю свой своенравный мозг к тексту. Глубокое чтение, которое раньше приходило естественным образом, превратилось в борьбу.

Я заметил это в своих читательских привычках. После того, как я погрузился в мир блогов и RSS-каналов, мне трудно вернуться в режим чтения книг. Это почти как если бы мне пришлось погрузиться в длинную литературу, прочитав журнальную статью или что-то краткое.

Что с этим делать, я не уверен. Смогу ли я через несколько лет читать что-либо дольше, чем сообщение в Twitter или обновление статуса в Facebook?

Это явление действительно раскрывает правду о том, что чтение — это привычка, которую необходимо практиковать, чтобы поддерживать ее в хорошем состоянии. Это также показывает, что те, кто сохраняет способность читать длинные произведения, вскоре могут обладать набором навыков, который ставит их в отдельную лигу.

Джейсон из блога Antioch Road рассказывает от первого лица (часть I, часть II) наводнение в Сидар-Рапидс в Айове. Я молюсь за всех, кто там находится.

Учитывая сегодняшнюю цену бензина, в воскресенье днем ​​нельзя ездить на высоких скоростях. Но благодаря чудесам YouTube мы все можем жить заочно.

Первая, величайшая автомобильная погоня всех времен из фильма 1968 года « Bullitt ». За Стивом Маккуином на своем Ford Mustang 390 CID V8 1968 года выпуска следуют два мошенника на черном Dodge Charger 1968 года. Он быстро переворачивает их, и погоня начинается. Когда музыка прекращается, моторы ревет, и пора держаться. Читайте подробности автомобильной погони здесь и смотрите ролик ниже:

Поскольку мы конкурируем с европейцами по цене за насос, мне вспомнился еще один фильм о скоростном вождении под названием C’était un rendez-vous. Окутанный тайной этот 9-минутный фильм представляет собой высокоскоростную утреннюю поездку по Парижу на рассвете — снято за один дубль:

Двигайтесь безопасно…

★ окурки география Беларуси — окурки география европы .. Инфо

Пользователи также искали:

Акчябрский район, Округ, Акчябрски, Акчябрский район, Аравичи, Аравичи, Осиповичский район, Осиповичи, Осиповичский район, астравец, Островец, Остравецкий район, Островецкий район, границы беларуси, Беларусь, беларусь беларусь шорт беларусь или белоруссия, республика беларусь, Беларусь Минск, флаг беларуси белорусский язык короткая, язык, республика Минск, флаг, общий, земельные участки, площадь,

Новогрудок, Беларусь (страницы 229 — 236)

Новогрудок, Беларусь (страницы 229 — 236)

[Страница 229]

Холокост

А.

Мирский

Перевод с иврита Авивой Камил Я боюсь ужаса утешения, которое придет сейчас, в конце концов.
И на моих глазах оскверни мою катастрофу и разрушь глубину моего траура.
Сейчас придут утешения; они не должны уменьшать мою агонию и искупать мой гнев,
Путь утешения для скорбящих.

Сорвите утешение с моей души, чтобы оно не испугало горе,
Моей душе не следует приветствовать или сочувствовать;
Пусть злится в своем горе до конца.

Принеси агонию моему сердцу, пока оно не будет насыщено изумительным разрушением,
Пока он не высосет свою ярость, как пиявка; и утонуть в его печали, безмятежно.

Только одно желание в моем сердце, и пусть оно будет последним,
Пусть мое опустошение живет вечно и пусть оно тлеет в моей душе все дни моей жизни.
Проклят тот, кто очищает мои руины, как строитель Иерихона, он будет проклят.
Подобно храму скорбящих, он останется, и пребывание в нем будет оскверненным именем.

---

[Стр. 230]

На пороге холода

Яков Кивелевич

Перевод с иврита Авивой Камил Было воскресное утро 22 июня 1941 года. Город проснулся ото сна в ожидании дня отдыха после недели работы и забот. Мы, молодежь, только что почувствовали первое ощущение летних каникул после года в школе. Офицеры Красной Армии, семьянины и холостяки, как всегда в отпуске выходного дня, останавливались на частных квартирах в городе, вдали от своих частей в армейских лагерях.

Мы не ожидали, что этот день станет первым днем ​​Катастрофы.

Рано утром, перед рассветом, без объявления войны началось кровавое наступление немецко-фашистской армии на Советский Союз.

Наш город еще не атаковали с воздуха. На большой высоте было видно несколько самолетов, но кроме короткого налета на армейский лагерь в лесу Скрыдлево ничего не произошло. В тот же день мы слышали по радио выступление Молотова (в то время он был министром иностранных дел СССР). Он говорил о наступлении нацистов, что только усиливало впечатление о неготовности советской власти к войне.

Никто не знал ни о ситуации на фронте, ни о том, насколько он близок к нашему городу. По радио было объявлено, что города в западной Польше подверглись бомбардировкам и что немецкая армия вторглась на западные границы Советского Союза. Радио почти без перерыва транслировало марши и призывы к населению, но почему-то в городе не было никакой необычной активности и никаких признаков паники.Армейские офицеры, проживавшие в городе, поспешили к своим частям. Прибывшие из России правительственные чиновники советской администрации — «восточники» [что означает «люди с востока», т.е. люди, прибывшие с востока на бывшую территорию восточной Польши, захваченную советскими войсками 17 сентября 1939 года], бросились между различными правительственными и партийными офисами.

Секретарь партийной организации города и военкомата отдал приказ всем, кто имел право на службу в армии, собраться в Культурном центре, который находился на углу улицы Базилианер.

Молодежь призывного возраста, в основном евреи, были выпускниками средних школ, разными рабочими и торговцами. Не имея четких инструкций, они ждали возле клуба и через некоторое время разошлись. Молодые евреи ходили по рыночной площади и старой цитадели (Шлос барг) в приподнятом настроении, не имея ни малейшего представления о приближающемся Холокосте. Взрослые были встревожены и уныли. Еврейские беженцы, прибывшие в Новогрудок из оккупированной нацистами Польши в 1939-40 гг., Были заметно огорчены.Они понимали преступный характер нацистских оккупантов и видели признаки зверства Гитлера. Мы слышали от этих беженцев об ужасах, совершенных немцами и их помощниками, и могли предположить, что евреям не позволят жить под властью нацистов. Но массовые убийства миллионов, геноцид … этого никто не мог представить.

Первый день войны прошел без заметных событий. Хозяйки начали накапливать продукты и другие предметы первой необходимости. Некоторых чиновников заинтересовали старые убежища, которые были выкопаны в первые дни германо-польской войны 1939 года. В городе был порядок. Коммунальные службы работали в обычном режиме.

Настала ночь. На улицах не горели огни, окна были закрыты жалюзи. Город погрузился во тьму. Время от времени движение ополчения и армии нарушали тишину ночи. Те, у кого было радио, слушали Москву или Минск, но ничего толкового не слышали. В новостях говорилось об ожесточенных боях на неопределенном фронте и об интенсивных бомбардировках неизвестных городов и портов. Никто не знал, что принесет завтра.Многие не могли уснуть в ту ночь.

На рассвете 23 ^{-го числа} июня, второго дня войны, городские евреи рано утром поспешили на главные улицы и рыночную площадь, чтобы услышать новости. Произошла перемена в поведении «восточников» и солдат Красной Армии. Их семьи собрались со всем своим имуществом в нескольких местах по всему городу, в основном возле правительственных и партийных офисов, в ожидании эвакуации. Десятки грузовиков с женщинами, детьми и личными вещами направлялись в Минск.Эта деятельность ускорилась к полудню, и оказалось, что это была полная эвакуация всех людей, прибывших в Новогрудок не так давно с советскими войсками-завоевателями, среди которых были еврейские семьи, многие из городов Восточной Белоруссии. Подразделения российских солдат пешком и на автомашинах появились со стороны Лиды (через улицу Гродно) и продолжили свой путь на восток, в сторону Минска. Несколько армейских частей шли организованно со своим оружием и снаряжением, но были также разбросанные группы солдат, уставшие и пыльные, без оружия и без командиров.Было очевидно, что после ожесточенных боев и тяжелых бомбардировок армия отступает, фронт распадается. Вид побежденной армии не внушал оптимизма.

Последние новости по радио были непрерывными и непонятными. Ситуация была неопределенной. Поступали сообщения о массовых действиях немецких парашютистов, высадившихся за прорванными линиями фронта, с целью саботировать дороги, мосты и другие средства связи и сеять панику среди населения.Тем временем немцы на большой скорости продвигались по железнодорожной линии Брест — Баранович — Минск, не встречая серьезного сопротивления.

Люди из советской администрации не могли объяснить ситуацию и не могли посоветовать евреям, что делать. Возможно, в результате хаоса местные власти не знали, что делать, или у них были инструкции не побуждать местное население уезжать, чтобы не затопить дороги беженцами.

Последний из «восточников» готовился в любой момент покинуть город.Они искали средство передвижения. Я видел несколько русских учителей, которые работали в разных школах города (среди них были женщины-учителя, которые учили меня в русской школе). Они уехали на грузовике с семьями через улицу Карелихера; они помахали мне и крикнули «до скорой встречи».

Какая разница между сегодня и вчера. Ни приподнятого настроения, ни уверенности в быстрой победе. Все это испарилось и полностью исчезло с приближающимся вечером. Евреи были сбиты с толку, опасаясь того, что должно было произойти.

Солдаты, ополчение, все государственные и партийные чиновники были эвакуированы из города. Все автомобили были конфискованы для эвакуации «восточников» и их семей. Пожарные-добровольцы (в основном евреи) уехали на своих пожарных машинах. Город остался без пожарной части в то время, когда пожар в результате бомбардировок мог стать реальной угрозой.

Утром и в полдень на большой высоте над городом можно было увидеть несколько немецких самолетов.Но ничего не произошло. Эхо взрывов и стрельбы было слышно издалека, но никто не знал, что происходит.

Мы думали о еврейских семьях, которые Советский Союз считал нежелательным элементом и переселял в Сибирь. Их депортировали в ночь с 19 на 20 июня на грузовиках в Новоельня, а оттуда на товарном поезде в Сибирь. Главы семей были разделены и отправлены в тюрьму в глубине России. Когда это случилось, это потрясло всех нас, но теперь казалось, что это спасение для тех семей.Жалко, что таким образом от нацистов удалось спасти лишь немногих.

Рядом с цитаделью (Шлос барг) было одно из мест встречи эвакуации «восточников». Вокруг грузовиков толпились русские женщины с детьми, партийные чиновники, хаос, отсутствие организации. Люди забирались на грузовики, висели по бокам автомобилей, умоляли водителей отвезти их на восток. Автомобили ехали загруженными до краев. В толпе я встретил своего брата и многих своих друзей.Мы стояли ошеломленные и наблюдали за происходящим. Нам, городским евреям, никто не сказал, останемся мы или уедем, и если мы уедем, кто нас заберет? Времени было мало, час срочен. Для тех, кто решил уехать, это был последний момент. Что могли сделать местные евреи? Чиновники и члены партии, которые были местными жителями, но боялись оставаться, находили места на выезжающих грузовиках и следовали за «восточниками»

Я вернулся на рынок. Он был битком набит людьми и всевозможными транспортными средствами, я заметил молодых людей, в том числе евреев, но лишь немногим удалось найти место на грузовиках, большинство из них ехали на велосипедах или уходили пешком.

Я встретил своего друга Йошку Копельмана недалеко от дома. К нам присоединился мой брат, и мы изучили ситуацию. Поговорив несколько минут, мы решили покинуть город. Мы побежали домой за припасами и прощанием.

Мой брат сказал нашим родителям, что мы уезжаем. Они слушали, понимали и молчали. Было молчаливое согласие, а также чувство неполноценности среди всех нас. Наши родители ушли в отставку и позволили нам нести ответственность за свою судьбу.

Мы быстро собрали еду и одежду. Наши родители подарили нам свои обручальные кольца, как будто знали, что наша разлука навсегда.

Мы попрощались …. И уехали ….

Когда мы оглядываемся на события того дня, мы спрашиваем себя: почему тогда так мало (200) уехали из города и почему так много, молодых и старых, остались? Это не простой вопрос. Следует помнить, что не так просто покинуть дом в то время, когда опасность не была столь очевидной, как это стало позже.Одной из причин отсутствия информации о текущей ситуации было то, что Новогрудок находился далеко от основных магистралей, ближайшая железнодорожная ветка находилась в Новоельне (23 км от нашего города). Из города можно было выехать на автомобиле, велосипеде, телеге или пешком. Не у многих была машина или лошадь, поэтому уходить приходилось пешком. Многим пришлось пройти сотни километров, чтобы добраться до далекой железнодорожной станции, не подвергшейся бомбардировке . Железные дороги к западу от Минска (линии Лида — на восток через Молодечно и Баранович — Минск) подверглись бомбардировке.Некоторые утверждали, что бежать некуда или что бесполезно бродить по дорогам во время войны без крова и еды. Многие евреи были довольно фаталистами. Они продолжали говорить: «Что будет с сыновьями Израиля, случится с рабом Израилем». Но сыновья Израиля в нашем городе не знали о планах истребления, которые нацистский зверь готовил для них. Многие вспоминали немцев времен Первой мировой войны и думали, что с ними можно будет жить.

Мой брат, Йошка Копельман и я были одними из последних, кто ушел поздно вечером. Перед зданием пожарной части стояли мамы, отцы, друзья и знакомые. Они сопровождали уходящих грустными взглядами, болью и страхом. На глазах у многих стояли слезы. Все происходило в ужасающей тишине. Ни размахивания, ни рукопожатия. В наших сердцах, когда мы шли по улице Карелихера, были некоторые сомнения и сожаления: «Не лучше ли было бы вернуться домой к семье… »Я никогда не узнаю, как мы преодолели ужасное желание вернуться домой.

По улице Карелихера слонялись группы молодых поляков. Они высмеивали нас, их комментарии были полны ненависти и зла. Они наслаждались собой. Им не пришлось долго ждать, чтобы воплотить в жизнь свою слепую ненависть. Немцы дали им много шансов. Мы миновали гору Мендог и здание суда. Закат можно было видеть сквозь деревья, и он освещал крыши на холме. Когда мы двинулись дальше, силуэты медленно растворились в ночи.Мы все еще могли видеть перед глазами взгляды наших близких, которые совсем недавно сопровождали нас в начале нашего долгого пути.

В двух километрах от города мы встретили учителя Соломона и двух его сыновей, медленно возвращающихся в город. Мы дружили, но тогда на нас не смотрели и не говорили ни слова. Через некоторое время мы встретили Абрашу Плозински и доктора Бергмана (хирурга, который приехал в наш город как беженец), они тоже возвращались домой. Из-за деревьев Харделовского леса вышел вооруженный мужчина в форме красноармейцев.Он спросил нас по-русски, немцы ли уже в городе. Мы сказали ему, что их нет, и продолжили идти. У нас возникло подозрение, что он был одним из диверсантов, которые немцы сбрасывали с парашютом в тылу.

Движение на дороге было интенсивным, всякая армейская техника мчалась в направлении Столбц — Минск. Время от времени мы пытались остановить машину и просить водителей взять нас с собой, но безуспешно. Шли ночью быстрым шагом, ничего не замечая, даже знакомого лица; мы не хотели терять драгоценное время.В полночь приехали в Карелич. Город крепко спал. Все было спокойно и спокойно, как будто в нашем мире не было войны. На рассвете миновали город Турец. Снова встретились группы из Новогрудка. Мы прошли с ними несколько километров, пока не поняли, что это слишком опасно из-за налетов немецких самолетов. Небольшая группа из трех человек была не так заметна, и ей было легче найти укрытие, когда это было необходимо. Утром мы издали увидели город Мир. На дорогах были видны следы недавних бомбардировок, земля была вся в ямах, рвах и осколках бомб.Мы вошли в город. Там чувствовалась война. Улицы были переполнены. Людей из Новогрудка мы встречали повсюду, в продуктовых магазинах и ресторанах. Было несколько человек, которые пришли накануне вечером и ночевали в городе. Мы поговорили с парнями, которые только что вернулись на велосипедах из Столбца. Они сказали нам, что российские солдаты останавливают всех, кто пытается пересечь старую польско-советскую границу, и отправляют их обратно. Многие жители нашего города пришли к выводу, что спастись невозможно, и повернули обратно в Новогрудок.Остальные не могли решить, что им делать, и остались на время в Мире.

Мы очень устали после многочасовой безостановочной ходьбы. Мы решили вздремнуть в небольшом лесу за рекой у моста. Лежим в тени нескольких деревьев, недалеко от моста. Мы были неопытны и не знали, насколько это опасно. Через несколько минут мы погрузились в глубокий сон. Мы проснулись от звука ужасающих взрывов. Земля дрожала, и на нас и вокруг нас сыпалось грязь. Над нами кружили самолеты, стреляли и бомбили мост.Все было покрыто облаками пыли и дыма. Мы побежали так быстро, как только могли, вверх по холму в лес. Мы растянулись на земле среди густых кустов и ждали окончания рейда. С нашей высокой позиции мы могли видеть горящий город. Когда самолеты улетели, мы вернулись на дорогу.

Мы забыли о своем желании вздремнуть, гораздо важнее было дистанцироваться от опасной зоны, нельзя было терять время. На выезде из Мира мы встретили несколько человек из Новогрудка, среди них: Соломон Зук, Сема Шлобовский, Шимон Осташинский и Моше Нианковски и его сын.Они ехали на телеге, запряженной лошадьми. Днем доехали до Столбца. Подойдя ближе к большому мосту на реке Неман, мы услышали эхо выстрелов и гул самолетов. Мы быстро выяснили, что мост непрерывно атаковали вражеские самолеты. Однако у нас не было выбора, кроме как перейти через длинный мост. Мы пересекли его быстрым спринтом, слыша гул самолетов над нами. Город был в беде, улицы пусты, мы встретили несколько милиционеров, которые приехали из нашего города накануне. Они посоветовали нам поторопиться, чтобы не опоздать.Намек был прозрачным, но прежде, чем мы покинули город, мы испытали еще больше воздушных налетов, которые заставили нас бежать в укрытие. Выглядело так, будто вражеские самолеты ни на минуту не оставляли Столбца в покое. Вдруг, проезжая мимо последних домов города, немецкий самолет бесшумно налетел на нас и забросал нас пулями. Атака была настолько внезапной, что мы с трудом могли понять, что происходит. Мы прыгнули в пшеничное поле вдоль дороги и повалились на землю, в то время как леденящие кровь свистки пуль ударялись о землю вокруг нас.Лежим, не двигая конечностью; самолет пролетел над нами и с оглушительным грохотом набрал высоту. Никто из нас не ожидал, что остальные останутся живы после того количества свинца, которое было осыпано на нас. К нашему счастью, никто не пострадал. Ошеломленные и взволнованные, мы посмотрели друг на друга, что бы случилось, если бы один из нас был убит или ранен? Мы отряхнулись, затянули ремни сумок и снова отправились в путь. Рядом с большой фермой, в нескольких километрах от Столбца, мы доели остатки еды.Мы не знали, что с нами будет. Мы шли по пыльной и песчаной дороге, наши глаза болели от недосыпания и выхлопных газов автомобилей, которые мчались, вынуждая нас съехать с дороги. Мы умоляли военных водителей отвезти нас, но в большинстве случаев даже не получали реакции. Ходить стало очень трудно. Густая пыль проникала в наши глотки и легкие, наши ботинки были полны пыли, наши ноги были покрыты кровавыми язвами. Наши глаза не оставались открытыми. Наши головы были тяжелыми, как свинец.Мы подгоняли друг друга и из последних сил волочили ноги вперед.

Наступила ночь, когда мы шли по дороге через густой лес, вокруг нас были русские солдаты из разных частей, отступавшие без приказа и дисциплины. Поток людей, автомобили всех мастей, телеги и лошади двигались в одном направлении — на восток. Двигаясь дальше, мы увидели пугающие фигуры; бородатые хулиганы в изношенной одежде, их тяжелая походка и внешний вид доказывают, что они попали в тяжелые условия. Ясно, что это были преступники, которые были освобождены или сбежали из тюрьмы по мере продвижения немцев. Мы чувствовали, что их интересуют наши сумки и одежда. Это была очень опасная ситуация; мы поняли значение интереса заключенных к нам. Каким-то образом под покровом тьмы и безжалостным потоком людей нам удалось увернуться от преследователей. Мы знали об опасности встречи с немецкими парашютистами или диверсантами, которые были повсюду, их задачей было убивать, уничтожать и сеять страх и панику в тылу.

Возле одного из армейских грузовиков, остановившихся на ремонт, мы разговорились с дружелюбным русским офицером, который показал нам свое понимание и готов нас подвезти. Он пытался объяснить нам, что наши усилия были напрасными, потому что, насколько он знал, немцы перекрыли все дороги вокруг Минска. Мы послушались его совета, но продолжили путь с надеждой на то, что нам как-нибудь удастся.

Около полуночи мы подошли к железнодорожному переезду. Это был КПП на старой польской границе. Солдаты, охранявшие его, остановили нас перед шлагбаумом. Нам приказали представиться. Объясняя солдатам, кто мы такие, я заметил кучу трупов в канаве у железных дорог. Было трудно разглядеть лица погибших в темноте, но судя по их одежде, это были люди из нашей части страны. Возможно, среди погибших были люди из нашего города. Мы чувствовали, что должны как можно скорее покинуть это место. Позже мы узнали, что армейская охрана не позволила множеству беженцев, таких как мы, пересечь заграждение, многие люди концентрировались перед заграждением, а вражеский самолет заметил их и застрелил.

Шли всю ночь быстрым шагом. Мы знали, что нельзя терять время. В утреннем свете мы могли видеть ужасы войны. Обочины дороги были усыпаны разбитыми и сгоревшими автомобилями, внутри и вокруг них лежали трупы мужчин, женщин и детей. Это была работа немецких летчиков, которые не оставили без внимания ни одного беженца, идущего по дороге. Время от времени нам приходилось искать укрытие или прятаться в полях, когда появлялись самолеты, отмеченные черными крестами. Они продолжали совершать набеги на кровавую дорогу на Минск.

Поздно утром мы встретили Мотке Мовшовича на его велосипеде. Он принес нам плохую новость о том, что в нескольких километрах от нас НКВД построил заграждение и никому не разрешили его пересекать, кроме «восточников» и военнослужащих. Требовался документ, подтверждающий, что он был из восточной части страны. Мы встретили сотни людей, которые возвращались в отчаянии и заблудились. Мы попытали счастья, но безуспешно. Нам приказали вернуться в то место, откуда мы пришли. Мы решили обойти шлагбаум через лес, а затем вернуться на дорогу, оставив шлагбаум за собой.Но и там мы были разочарованы; лес кишел вооруженными солдатами, замаскированными и окопанными. Мы знали, что не должны подвергать себя опасности; риск быть застреленным солдатами был слишком высок. Мы сидели в канаве недалеко от шлагбаума и ждали, что может случиться. Мы искали выход из ситуации, одна мысль гналась за другой.

Мы надеялись преодолеть стоящее перед нами препятствие, но не знали, как это сделать. Мы боялись, что как только русские солдаты выйдут из заграждения, будет уже поздно, немцы схватят нас.Надеясь, что, возможно, во время хаоса, созданного воздушным налётом, можно будет пробраться незаметно. Измученные жаждой и голодом мы сидели в ожидании развития событий. Спустя короткое время на пути к Минску показалась дюжина немецких бомбардировщиков. Спрятанные в лесу зенитные орудия открыли огонь. Большие куски металла от бомб, взорвавшихся в воздухе, забрызгали нас. Мы накрыли головы сумками для защиты. Пятна белого дыма и огня появились вокруг самолетов в небе над ними, но они продолжали лететь и исчезли за горизонтом.Тем временем молодой русский солдат из побежденного отряда, который искал новую группу для присоединения, сел рядом с нами и рассказал нам с типичной русской открытостью о великом сражении на старой железнодорожной станции под Барановичем, где Красная Армия понесла тяжелые потери, особенно в результате авианалетов. «Как мы могли драться, если не могли поднять голову над землей?» — жаловался он. Мы понимали, что немецкие войска двигались со стороны Барановича параллельно нашему маршруту и ​​не было никакой силы, которая могла бы их остановить.

В полдень мы заметили, что охранники у шлагбаума исчезли. Не теряя ни минуты, быстрым шагом мы двинулись в сторону вокзала Негорелое. Жара и пыль усилили нашу жажду и голод. Сумки с вещами были тяжелыми, и их ремни врезались в нашу плоть. Многие из пешеходов, и мы в их числе, выбросили кое-что, чтобы облегчить нагрузку. (Позже, когда наступила русская зима, мы пожалели о потере). Ближе к вечеру мы прибыли на перекресток перед городом Негорелое.Облака дыма накрыли горящий город. Железнодорожная линия на Минск была отрезана. Дорога, по которой мы шли до этого, вела в Минск, который находился в 50 км от перекрестка. Грунтовая дорога вела направо (юго-восток). Он огибал город с юга. Мы не знали, куда обратиться. Солдаты вокруг нас сказали, что Минск бомбили и горят, и посоветовали свернуть на другую дорогу. Однако большинство жителей Новогрудка пошли в сторону Минска и пошли по боковым тропинкам, чтобы обогнуть город, прежде чем добраться до него, чтобы найти железнодорожную станцию, которая еще функционирует. Через некоторое время мы поняли, что выбранный нами путь безопаснее, но намного дольше.

Подошло к концу 25 ^{-го числа} июня. Настала тьма. Огромное пламя было видно издалека. Это был Минск, тонущий в море пламени и дыма. Вокруг нас мерцали небольшие костры — горели села и городки, их не щадили нацистские самолеты. Небо было красно-серым; звезды не было видно. Регулярно слышались отголоски взрывов. Мы наблюдали это ужасающее зрелище, наши глаза красные от недосыпания и усталости.Из-за усталости мы не чувствовали, что наши ноги были покрыты язвами, наши головы были тяжелыми, наши чувства притупились. В этом вечном хождении нас охватила сильная тоска по дому и родным, что-то внутри нас ужасно угнетало. Иногда мы останавливались у колодца, ручья или лужи, чтобы набрать воды, чтобы утолить жажду. Мы не осмеливались отдыхать, потому что всякий раз, когда мы садились или опирались на дерево, сон брал верх. Иногда мы засыпали, когда шли. У нас не было выбора, кроме как двигаться вперед, мы знали, что противник идет за нами. В нашей голове был настойчивый вопрос: «Сможем ли мы уйти как можно дальше от полей сражений, чтобы спастись от когтей врага?» Мы еще шли, когда наступило утро 26 ^-го июня. Доехали до городка Узда, первого города за старой границей. Местные жители смотрели на нас с подозрением. Они увидели, что мы чужие, наша внешность и странная одежда отличаются от обычной одежды местных жителей. Некоторые спрашивали, откуда мы и кто мы.Спрашивали также о фронте и о наступлении немцев. Мы им сказали, что правительство эвакуировало нас из прифронтовой зоны. Мы не говорили, что уехали по собственной инициативе; мы не хотели, чтобы нам говорили, что мы сеем панику и наносим ущерб военным усилиям. Мы изо всех сил старались не выделяться. Давно у нас не было еды; голод беспокоил нас. Не имея другого выбора, мы стояли в очереди за хлебом в одном из магазинов. Мы все купили порцию хлеба, и настроение улучшилось.Мы вошли в местный ресторан, где все еще подавали еду, и хорошо поели. В одном из магазинов мы купили карту района, чтобы сориентироваться, не задавая лишних вопросов, что для нас было опасно из-за постоянной подозрительности со стороны чиновников и населения. Это связано с тем, что поступали предупреждения о деятельности парашютистов и диверсантов, присланные немцами. Мы остановились у одного из домов, чтобы попросить воды. Хозяин, старый еврей, пригласил нас войти. Мы воспользовались возможностью взглянуть на карту, чтобы найти дорогу к железнодорожной станции.Наша одежда и поведение вызывали у хозяина подозрения. Не говоря ни слова, он выскользнул из дома, пока мы были прикованы к карте, и вызвал полицию. Мы вышли из дома, и через несколько шагов нас внезапно окружила дюжина «ополченцев» с штыковыми винтовками. Они приказали нам пойти с ними. Когда мы подошли к полицейскому участку, они поместили нас в запертую комнату, несмотря на наши отчаянные попытки объяснить им, кто мы такие. Они даже не захотели взглянуть на наши документы, как если бы мы были шпионами.Наша ситуация была плохой. Мы слышали, что даже при малейшем подозрении не было предпринято никаких усилий для установления личности подозреваемых. В тогдашних условиях расстреливать подозреваемых можно было без колебаний, все зависело от прихоти местных силовиков. Мы пытались дать им понять, что мы евреи, эвакуированные из нашего города и пытающиеся убежать от врага. Мы махали перед ними своими паспортами; но полицейские нас не заметили.Через несколько часов и смену караула один офицер в конце концов согласился проверить наши документы и выслушать наши объяснения. После тщательного расследования нас отпустили с серьезным предупреждением: немедленно покинуть город и не слоняться. Мы сделали это и не собирались снова связываться с полицией. Мы вышли из Узды, не поворачивая головы. Нас преследовали подозрительные взгляды.

Оставив город позади, мы остановились, чтобы обсудить наши планы в небольшом лесу. Было ясно, что надо быть осторожными, и не только с немцами.Мы прочитали карту и обнаружили, что идем по дороге в Шацек. Нам показалось странным, что ни в Узде, ни по дороге мы не встретили людей из Новогрудка. Это нас беспокоило: «Мы выбрали неправильный маршрут или опоздали на поезд?» — спрашивали мы себя. Через несколько недель мы узнали, что несколько человек из нашего города, дойдя до перекрестка Негорелое, свернули на другую дорогу, ведущую в Минск. Некоторые из них прошли через бомбардированный город и сели на поезда на других станциях. По этой линии по-прежнему отправлялись грузы поездов на Оршу и Смоленск.Остальные двинулись по проселочным дорогам вокруг Минска и прибыли с юга на станции железной дороги на Бобруйск или Могилев. Те, у кого были машины, лошади или велосипеды, продолжили свой путь в большие города, в основном Могилев и Смоленск.

Мы продолжили идти. На горьком опыте мы научились не заходить в деревни и города без надобности и не задавать никаких вопросов местным жителям или солдатам.

Несколько раз мы видели, как солдаты и полицейские задерживали немецких парашютистов и диверсантов.Мы заметили, что немцы носили форму Красной Армии или милиции, пытаясь обмануть Советы. Ближе к вечеру доехали до перекрестка с трассой Минск-Слуцк. Через несколько километров, по левую сторону дороги, мы увидели, как части Красной Армии лихорадочно окапываются. Орудия указывали на север. Это было сделано быстро и в боевом порядке. Послышались приказы и треск оружия. Слева от нас на дальнем горизонте показались танки, похожие на консервные банки. Они поползли на северо-восток, вероятно, в сторону Минска.Чьи это танки, трудно было различить. За спиной раздавались пушечные выстрелы. В бой пошли отряды, которые только что окопались. Было ясно, что мы наткнулись на прорыв фронта, через который наступали немецкие танковые части. На следующий день немцы заняли некоторые позиции за Минском и атаковали важную дорогу на Москву. Опасность была повсюду. Мы мчались дальше. С наступлением темноты мы вошли в большой лес. Темнота, дорога тихая, движения нет. Мы чувствовали страх одиночества и беспомощности.Мы не знали, в каком направлении движемся. В ночи эхом разносились выстрелы из пушек. Казалось, что где-то позади нас шла жестокая битва, сопровождавшаяся ракетами и ракетами. Горизонт был красным. До полуночи мы вышли из леса. В темноте мы подошли к уединенной деревне. Мы остановились у группы жителей села. Они заметили нас, и один мужчина представился председателем колхоза. Он пригласил нас в деревенский клуб спать до утра. Он не скрывал от нас серьезности ситуации.Он не знал, как далеко продвинулся враг. Мы вошли в клуб. У телефона сидел мужчина, тщетно пытаясь с кем-то связаться. Его монотонный голос добавил драматизма мрачной атмосфере клуба. Некоторые люди лежали на полу. Мы растянулись в углу, чтобы немного вздремнуть. Устали, через несколько мгновений заснули. Через несколько часов я проснулся в испуге. Приснилось, что немцы заняли село. Я разбудил брата и Ёшку и силой выволок их на дорогу. Была еще ночь.Мы пошли полусонными ногами. Настала заря 27 ^-го июня. Эхо взрывов больше не слышно. Тишина. Мы чувствовали, как напряжение медленно спадает. Нас охватила странная усталость.

Мы проезжали небольшой городок Шацек. Осторожность и желание поторопиться помешали нам войти в него. Мы посидели несколько минут у колодца и с интересом наблюдали за движением на восток, где был фронт, армейских машин с припасами. Для нас это было чем-то новым — мы не привыкли видеть колонны, идущие к фронту. Это нас немного развеселило, голодные и потные продолжали идти. В полдень мы достигли небольшой речки. Погода стояла жаркая и тяжелая, одежда прилипала к телу. Нас искушала прохладная речная вода; Мы умылись на мелководье, грубо забинтовали раны на ногах и сели на берегу реки, чтобы читать карту. К нам неожиданно подошли несколько русских солдат и выхватили карту из наших рук, сказав, что она нужна им для исследования окрестностей. Мы пытались убедить их, что без карты мы заблудимся и попадем в руки немцев, но это только вызвало у них подозрения.Они осмотрели нас и сказали, что ничего о нас не знают, «и что мы здесь вообще делаем». Как назло, этот инцидент закончился без дальнейших последствий, и солдаты ушли. Было бы лучше, если бы они взяли нашу карту; мы могли бы потерять свою жизнь из-за этой бумажки, нашей наивности и нашей беспечности.

То и дело доходили до перекрестков и не знали, куда свернуть. Иногда мы пытались использовать наше естественное чувство направления. Мы редко задавали вопросы, чтобы не вызывать подозрений у местного населения и силовиков. Пока мы обсуждали, по какому маршруту ехать, мужчина в русской рубашке и сапогах с револьвером повернулся к нам и спросил, куда мы идем. Он производил впечатление партийного деятеля, отвечающего за вопросы безопасности в этом районе. Когда мы сказали ему, кто мы такие и чего хотим, он указал на дорогу через зеленые поля и сказал, что это самая легкая и самая короткая дорога для нас. У него было отеческое отношение к нам; мы пожали хорошему человеку руку и начали пересекать поля. Через полчаса мы вышли на хорошо проложенную прямую дорогу, которая не была отмечена на нашей карте.Это не было показано из соображений безопасности ?. Пройдя несколько километров, мы достигли края бескрайних болот, покрытых богатой растительностью. Это была ровная плоскость без населенных пунктов, разделенная полосой узкой дороги, как длинный мост через заболоченные болота. Если бы тогда нас атаковали самолеты, мы бы потерялись; невозможно было сойти с дороги. Казалось, нацистский захватчик не знал об этой дороге. Мы не видели ни мертвых людей, ни разрушенной техники. Это был самый тихий участок нашей долгой прогулки от Новогрудка.Рано вечером мы подошли к концу болот. Пейзаж изменился.

Приехали в городок Марина-Горка, в нескольких километрах от Пуховича. Мы запомнили название на карте и знали, что в этом городе есть железнодорожная станция. Там мы встретили нашего учителя из русской школы, который учил нас белорусскому языку. Его звали Залога. Он был «восточником» и членом партии. Мы были рады встрече с знакомым из нашего города, особенно когда не знали, чего ожидать в городе, в котором мы были.Учитель рассказал, что был в Новогрудке 24 июня и видел на рыночной площади десятки погибших после авианалета. Улицы города были безлюдны, мертвых никто не хоронил. Он сбежал на машине.

Новости были тревожными и удручающими. Мы опасались за судьбу наших семей. Учитель указал нам на водонапорную башню на вокзале, и мы сразу пошли туда. Это была большая станция. Не было никаких признаков бомбардировки. Мы заметили товарный поезд с множеством вагонов и дымящимся паровозом.Поезд был готов к отправлению. Мы пытались узнать у рабочих, куда идет этот поезд, но не смогли получить четкого ответа, или они не хотели нам сообщать. Мы решили сесть в один из вагонов, потому что было очевидно, что поезд скоро отправляется. Из последних сил мы забрались в высокий экипаж. Мы были истощены и ослаблены, все наши конечности болели, мы помогали друг другу и нам троим удалось как-то пролезть в вагон, когда колеса поезда начали катиться.Лежим на полу кареты неподвижно. Наши сердца бьются как молотки от напряжения и волнения. Наконец мы оказались в желаемом поезде, который вез нас на безопасный берег! Наше умственное и физическое напряжение было на пике и в то же время на исходе. Абсолютная усталость и затуманенность чувств охватили нас троих. Перед моими глазами, как во сне, проходили движущиеся картинки событий последних дней. С закрытыми глазами, монотонный звук колес поезда и его раскачивание быстро уложили нас в сон. Это был глубокий и спокойный сон после четырех ночей ходьбы с минимумом сна и огромными физическими усилиями. Проснулись мы, когда поезд остановился в Могилеве. К нашему удивлению, светило солнце. Мы поняли, что ехали всю ночь и проехали железнодорожный узел Осиповичи. Мы вышли из вагона и обнаружили, что это большая станция, заполненная армейскими и гражданскими лицами. Мы пошли в город за едой. Гуляя с сумками за спиной, ища ресторан, мы чувствовали взгляды прохожих.Наша одежда снова предала нас; они думали, что мы диверсанты или немцы? В городе чувствовалась подготовка к войне. Перед продуктовыми магазинами выстроились длинные очереди. Русские истребители кружили над городом для защиты от вражеских бомбардировщиков. Мы вошли в большой прекрасный ресторан и заказали еду. Наш внешний вид пробудил любопытство посетителей, но нас никто не побеспокоил. Во время еды мы заметили, что один человек смотрит на нас с подозрением. Результат не заставил себя ждать. На выходе из ресторана нас ждала полиция. Человек, который наблюдал за нами, позвонил им. Он думал, что мы шпионы. На этот раз нам снова пришлось убеждать российских силовиков в том, что мы были эвакуированной молодежью с фронта в Западной Белоруссии, а не немецкими диверсантами. После тщательного расследования нас отпустили. Мы вернулись на вокзал и знали, что у нас нет выбора, кроме как идти на восток как можно дальше от этой опасной зоны. Никого не спросив, мы сели в пассажирский вагон ближайшего поезда, который уже был готов к отправлению. Мы выбрали несколько удобных сидений и вскоре отправились в путь.После нескольких часов приятной поездки поезд остановился на маленькой заброшенной станции. Была ночь, и нам нужно было узнать, где мы находимся. Слышались голоса солдат, они переходили из машины в машину. Они были в боевой форме и были хорошо вооружены. Нас, конечно, арестовали и под усиленной охраной повели к зданию вокзала. Нас привели в освещенную комнату. В нем сидело несколько офицеров вокруг стола, загруженного картами и устройствами связи. Они тщательно исследовали нас, прощупывали наши сумки на случай, если у нас есть улики.Мы объяснили офицерам, что мы ученики новогрудского училища, бежали от гитлеровской армии и только по ошибке сели в поезд, который нас туда доставил. На этот раз у нас были большие неприятности, мы были в руках боевого подразделения, его люди в сложившихся обстоятельствах могли сделать вывод, который был бы для нас трагичным. Мы пережили несколько трудных моментов, но в итоге наши следователи убедились и сказали, что следующий поезд утром возвращается в Могилев и мы должны ехать на нем.Мы вышли на улицу и вздохнули с облегчением. На горизонте была абсолютная тьма, мы могли видеть внезапные вспышки света и слышать эхо взрывов. Ночевали под открытым небом и ждали утра. Перед рассветом мы сели в поезд и в полдень 28 ^-го июня снова были в Могилеве. По всей зоне станции были видны следы бомбардировок, но поезда продолжали движение после быстрого ремонта рельсов. Мы встретили двух парней из Лиды, которые сказали нам, что они были одними из немногих, кому удалось спастись от бомбежек своего города. Они присоединились к нам вечером, когда мы сели на поезд, уходивший из Могилева в сторону Москвы.

Поезд мчался по великой России, мы миновали города Рославль и Калугу, но в Москву не пустили. Милиционеры сняли нас с поезда, проверили паспорта и велели сесть на другой поезд, который обогнул столицу с юга. В том поезде мы нашли среди них несколько человек из Новогрудка: Шмуэль Давид Дзенцольски и Ури Ярмовски. Мы путешествовали вместе.Каждому из нас было что рассказать. Мы были рады, что наша группа стала больше и мы больше не были одни в море чужих. На одной из станций мы встретили доктора Левина, дантиста из Новогрудка. Я с трудом узнал его. Тяжелая дорожная жизнь наложила на него свой отпечаток. Он сказал мне, что в начале войны уехал с поручением в Минск и не может вернуться. Он действительно пытался дозвониться до брата в Орше.

Мы оставили позади города: Пензу, Куйбышев, Уральские горы, Челябинск, пока наш поезд не остановился в Копейске, угледобывающем городе на Урале. Мы с братом Йошкой Копельманом и Дзенцольским продолжили путь от Урала на юг. Мы ехали дни и ночи по бесплодной земле, пока не прибыли в Узбекистан. Мы пробыли несколько дней в Ташкенте, а затем переехали в Самарканд, наш конечный пункт назначения. Мы решили остаться там, найти работу и подождать, что будет.

Люди из нашего родного города, покинувшие Новогрудок, как и мы, были разбросаны по всей России, добрались до далеких сибирских городов и плоскостей Средней Азии. Кто-то оставался на одном месте, кто-то переезжал из города в город, пытаясь заработать на жизнь.Вскоре пришла русская зима, а вместе с ней голод и эпидемии. К некоторым ребятам судьба была жестока из-за суровых условий. Они заболели и умерли в каких-то уединенных местах, и никто не знал, где они были похоронены. Иногда случалось, что новогрудцы встречались в отдаленных уголках Сибири и Средней Азии в поисках работы, страдая от болезней и голода.

Мы волновались и боялись за наши семьи дома. Мы ничего не знали о них в первые несколько месяцев войны, но ожидали худшего. В конце зимы 1942 года в газетах публиковались шокирующие истории. Были новости об ужасах, которые нацисты творили на завоеванных территориях, об убийствах евреев в городах Белоруссии и Украины. Беспокойство и страх превратились в отчаяние и печаль, в страсть к мести, а вместе с ней и в ужасающее чувство неполноценности.

Проходили месяцы и годы, ужасающая война продолжала сеять хаос, сея разрушения и истребление. Многие молодые люди из Новогрудка были зачислены в Красную Армию, сражались с врагом и героями пали на полях сражений.Среди них был Изек Болдо, с которым я познакомился осенью 1941 года в колхозе под Самаркандом. Мы встретили других.

Большая часть наших людей покинула Россию с польской армией под командованием генерала Андерса и прибыла в Эрец-Исраэль. [Число мужчин-евреев и еврейских семей, которым было разрешено покинуть Россию с армией Андерса, было очень мало, намного меньше, чем доля Евреи среди польского населения в Советском Союзе. Позже Андерс подвергся резкой критике со стороны евреев и других людей за его антисемитское поведение]. Новогрудки также служили в Войске Польском, организованном Советами. Каждый встречал свою судьбу. Большинству из них удалось после войны добраться до Эрец-Исраэль и пустить там корни. Но некоторым не разрешили покинуть Советский Союз, и они все еще там, рассредоточенные по огромной стране, одинокие и не контактирующие с остальными своими собратьями (среди них был Йошка Копельман). Мы ничего не слышали о десятках людей, чьи следы исчезли за огромным счетом России, посреди войны, голода и эпидемий.Их память осталась с нами, которые прошли с ними кровавыми дорогами Белоруссии. Мы разделяем память о тех, кто ушел, но не приехал.

---

Сегодня, когда мы думаем об этом роковом месяце июне 1941 года и событиях тех дней, снова возникает болезненный вопрос: «Почему мы уехали, когда катастрофа была на пороге нашего порога, без других членов наших семей, которых мы мог бы спасти? »

Ответов много, но не нужно искать оправдания — наши умершие простили нас…

Мы не можем избежать жгучей боли и глубокого горя в наших сердцах, и память о наших дорогих мучениках живет с нами вечно.

---

[Яаков Кивелевич, написавший эти памятные воспоминания, покинул Советский Союз с армией Андерса, воевал в Африке, был тяжело ранен, занимался юридической практикой в ​​Эрец Исраэль. Он умер несколько лет назад.]

---

Этот материал предоставлен JewishGen, Inc. и Книжный проект «Йизкор» с целью
, выполняющего наши миссия по распространению информации о Холокосте и разрушили еврейские общины.
Этот материал нельзя копировать, проданы или обменены без разрешения JewishGen, Inc. Права могут быть зарезервировано правообладателем.

---

JewishGen, Inc. не делает никаких заявлений относительно точности перевод. Читатель может пожелать обратиться к оригинальному материалу. для подтверждения.
JewishGen не несет ответственности за неточности или упущения в исходной работе и не может переписывать или редактировать текст для исправления неточностей и / или упущений.
Наша миссия — сделать перевод оригинальной работы, и мы не можем проверить точность заявлений или изменить приведенные факты.

Новогрудок, Беларусь Книжный проект «Изкор» Домашняя страница JewishGen

---

Книжный директор Йизкор, Лэнс Акерфельд
Эта веб-страница создана Лэнсом Акерфельдом

Авторские права принадлежат JewishGen, Inc., 1999-2021.
Обновлено 7 июля 2006 г., LA

Архив Спецсредства — NewsyList

Видео

Во время марша пенсионеров (в нем участвовали в основном женщины) силовики задержали молодых людей возле здания Белорусского национального технического университета. Участники марша пытались помешать задержаниям, после чего правоохранители применили светошумовые гранаты и газ.

Использование спецтехники подтвердил официальный представитель Мингорисполкома Роман Лашкевич. Он пояснил, что их использовали из-за «агрессии» протестующих.

Как прошел митинг пенсионеров в Минске. Фотоотчет

Ранее в тот же день Министерство внутренних дел Беларуси заявило, что акции протеста в Минске приобрели «крайне радикальный характер», и предупредило, что в случае необходимости будут применены спецтехника и боевое оружие.

Акции протеста проходят в Беларуси с 9 августа. Они начались после президентских выборов, на которых, по данным ЦИК, победил действующий глава государства Александр Лукашенко. Его главный соперник, кандидат от оппозиции Светлана Тихановская, по официальным оценкам, заняла второе место. Ее штаб не согласился с результатами и представил свои данные, согласно которым она выиграла.

Оппозиция сформировала координационный совет, который должен передать власть Тихановской в ​​стране перед новыми выборами.Члены оппозиции также требуют, чтобы всех арестованных по политическим мотивам освободили из следственного изолятора и наказать виновных в разгоне митингов. В связи с созданием совета в Беларуси возбуждено уголовное дело по фактам призывов к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности страны.

ЕС, США и Украина не признают победу Лукашенко; Евросоюз одобрил санкции в отношении белорусских чиновников, в том числе главы государства.Президент России Владимир Путин поздравил Лукашенко с победой на выборах, в середине сентября главы государств встретились лично и договорились предоставить Беларуси кредит в размере 1,5 миллиарда долларов. Говоря о ситуации в Беларуси, Путин тогда сказал, что Москва выступает за то, чтобы «белорусы сами, без какого-либо побуждения и давления извне, в спокойном режиме и в диалоге друг с другом, разобрались в этой ситуации и пришли к общему решению о том, как организовать свою работу ».

.

Интервью с А.Фрейдсоном — Ленд-лиз

Б-25 из 13 ГБАП. Рядом с передней стойкой шасси — правый летчик Кожемякин.
Зима 1943-44 гг., Новодугино.
Фото из архива А.Фрейдсона.

Меня зовут Александр Абрамович Фрейдсон. Я родился в городе Витебске 24 января 1923 года. Мои родители работали в медицине — мой отец был врачом, а мама фармацевтом. Позже она закончила медицинский институт.

— Где ты учился в школе?

Окончил довоенную школу, 10 класс.Позже, в 1940 году, меня отправили в Вольское авиационно-техническое училище, которое я окончил в 1942 году. После этого я сначала попал в УТАП [учебно-тренировочный авиационный полк — учебный авиационный полк], а затем в АДД [авиация Дальнего действия — дальней авиация.

— Какой UTAP?

Это был 213-й УТАП, который располагался в городе Петровске Саратовской области.

— Как вы были призваны [призваны]?

Я был призван в спецвыпуск Витебского горвоенкомата [городская военная комиссия — местная военкомат].

— Расскажите, как вы отреагировали на начало войны? Вы почувствовали это?

Ходили разные слухи о приближении войны, но в школе они были довольно строгими. Я даже помню, что случилось. Мы все были комсомольцами. И когда один из курсантов стал выражать сомнения, что скоро будет война, его вызвали перед комсомольским собранием. Только за это хотели выгнать его из школы! Но он был прав; он чувствовал тот факт, что больше, чем все мы, приближалась война.
Все мы слушали радиопередачу Молотова в полдень 22 июня.

— А как вы на это отреагировали?

Как мы должны были реагировать? Война есть война. Но я думаю, что люди не знали.

— Был ли энтузиазм?

Да, некоторые были в восторге, но люди не понимали, что такое война. Они не понимали, с чем столкнутся, когда окажутся в действующей армии.

— Как именно вы попали в ADD?

Я пришел по приказу.После того, как я закончил курс в UTAP, меня отправили в штаб-квартиру ADD. Я приехал туда, потом меня отправили сначала в Монино, где я сначала был в перегонной дивизии, а потом пошел в 37-й авиационный полк ДД.

— Расскажите подробнее о своем обучении.

В школе изучали все виды техобслуживания, гребно-двигательную группу, [электрогенераторную] группу, раму и так далее. Там преподавали все технические специальности. Позже в УТАП изучали пилотирование, штурманскую подготовку.Нас выпустили наводчиками-бомбардировщиками — такая специальность была, потому что все мы были сержантами после прохождения этих курсов 213-го УТАП. Потом был небольшой перерыв. После выпуска меня направили в роту инструкторов и несколько месяцев держали в подвешенном состоянии. Затем они распустили эту группу.

— На каком самолете вы тренировались?

Наш самолет? СБ и ДБ-3. Конечно, у нас не было В-25. Кто там будет использовать боевую авиацию? Еще у нас были Ар-2.У нас там были самолеты разных винтажей — старенькие использовали. С Б-25 я познакомился позже, когда прибыл в боевой полк.

— Вы много летали?

Летали не много. Мы не были задействованы в группе подготовки пилотов — мы работали с группой штурмана. Поэтому в целом полеты были тренировочные, а полетов было немного. Они экономили и оборудование, и топливо.

— Примерно сколько часов?

Думаю где-то 60-80.

— Они тренировали уже назначенные бригады? [сформированные бригады]

Тренировали назначенные бригады позже, когда собирали эвакуированную в Мари школу штурманов из Иванова. Затем обучили назначенные бригады.
В общем, у нас было две группы экипажей — летчики и наводчики-бомбардировщики. И да, механика. Но мы ведь тоже были механиками! Кто предварительно пилотировал самолет? Готовили все сами под руководством авиамеханика.Все делали своими руками.

— Была ли какая-то специальная подготовка для артиллеристов?

В некотором смысле да, но ненамного.

— Кто был командиром полка, когда вы приехали?

Когда я приехал, командиром полка был Дмитриев. Я попал туда в 1943 году. Замполитом был Шкода.
Приехал со своим приказом, доложил командиру полка. Командир посмотрел на меня, заместитель по летной работе (тогда это был Карасев, позже Гудимов) посмотрел на меня.«Вы собираетесь в 3-ю эскадрилью». Меня отправили в 3-ю эскадрилью, которой тогда командовал капитан Мартынов. Адъютантом эскадрильи был Селезнев. Он показал мне, где я буду жить, чем я буду заниматься, все вопросы по ведению домашнего хозяйства, связанные с пайками, проживанием и обучением (не для боя, а изначально для изучения оборудования). Приходилось сдавать экзамен по технике, потом были полеты по кругу, полеты в зоне, а потом боевые задачи.

— Насколько боеспособен полк на момент вашего приезда?

Я думаю, что он был в 100-процентной боевой готовности.

— Был ли он полностью укомплектован экипажами и все ли разрешенные самолеты?

Ну нет. В то время было 27-28 экипажей, потому что в этот период до Курско-Орловской битвы, когда я прибыл в часть, были сравнительно большие потери при атаках на аэродромы и вокзалы, где немцы накапливали технику. Эти места хорошо прикрывала ПВО (противовоздушная оборона).

— Какая точная дата вашего приезда на фронт?

Это был май 1943 года.

— Сколько экипажей и самолетов было в вашем полку?

9 экипажей и 9 самолетов. У нас не было запасных самолетов. Учебно-тренировочных самолетов было два, но они уже были «остановлены» — снято вооружение. Эти самолеты действительно были исключены из книги собственности, но вы знаете, как это было с увеличением моточасов. Сначала, насколько я помню, полковой техобслуживание сказал: «Ну, давай 200 часов». Потому что на Ил-4 было 100 моточасов.Потом 300, 400, 500, 600, 700, 800, 900 (смеется). Двигатели остановились! Поэтому круговые полеты и полеты в зону выполнялись не на боевых самолетах, а на самолетах, которые можно было использовать для обучения, но которые уже были непригодны для боевого применения.

— Как вы оцениваете собственную подготовку в момент прибытия на фронт? Было ли это адекватно?

Думаю, мне нужно было больше тренироваться, потому что оборудование было новым. Мы не были знакомы с этим. Скорости сильно отличались от старых, тихоходных самолетов.Это было очень важно, потому что человеку нужно было ориентироваться и быстрее принимать решения.

— И помимо той подготовки, которую вы прошли в боевом полку, была ли ваша общая подготовка адекватной?

Этого было достаточно.

— Как вы оцениваете общий уровень подготовки летчиков своего полка?

Считаю, что подготовка пилотов была вполне адекватной. На достаточно высоком уровне. Было очевидно, что люди очень серьезно относятся к своему обучению.Это и ночные полеты, и полеты к различным целям, и полеты в различных атмосферных условиях, в которых могут оказаться экипажи. И покрытие ПВО целей, которое постоянно усиливалось. Где-то во второй половине 1943 года немцы начали использовать радар.

— Извините, вы можете вспомнить имена вашего экипажа, вашей эскадрильи, командиров эскадрильи или других эскадрилий?

Моим командиром экипажа был заместитель командира эскадрильи гвардии капитан Чернов.Кроме того, имена меняются. Иногда летали с двумя штурманами. Иногда с нами летал штурман полка Попков, иногда заместитель штурмана полка Кимакин — это было доп. Возможно, это было из-за условий, установленных командованием. Но я действительно не знаю. У нас было несколько разных навигаторов. Радистами были Сергей Кочетов из Иваново, Кирин, Суботин. Командиром эскадрильи был Мартынов. Он был особенным человеком, которого мы очень любили. Козлов был командиром 1-й эскадрильи.Позже Баймурзин стал командиром 2-й эскадрильи. Но у меня было три командира эскадрильи — Мартынов погиб, потом Лазарев, а за ним Корягин, который потом стал командиром дивизии. На уровень выше были Карасев, Гудимов. Это был заместитель командира полка по летной работе — поменялись. Козлов позже стал заместителем командира полка по летной работе. Замполитом был Шкода, уникальный человек. Знаете, что меня удивило? Что командир полка вел себя правильнее, чем замполит.Замполит всегда был недоволен, всегда на что-то жаловался. По сей день я не понимаю, почему он был таким. Замполит должен быть чуть гибче командира полка. Они сказали, что они с командиром зятья, но я не знал подробностей. Напомню только, что Шкода постоянно был недоволен. У меня был друг Иван Ярхо. Мы были близкими друзьями. Он был штурманом, но не в нашей команде. Был в экипаже Героя Советского Союза Миронова.

Поскольку наш экипаж считался одним из наиболее подготовленных, мы иногда выполняли специальные задания, но это было относительно редко.Если были сложные цели, мы всегда участвовали в боевых задачах. Командир самолета был отличным пилотом и хорошо держался.

— На каких модификациях В-25 летали?

Модель C. Этот самолет был вооружен. . . бортовое вооружение состояло из одного пулемета впереди штурмана, двух пулеметов у командира и правого летчика, но они были неподвижными; шарнирно-башенная установка — у наводчика-радиста убирающаяся башня, у наводчика — верхняя башня.Это была C-модель. Более поздние модели не имели такого вооружения. Но это были не ШКАС, а крупнокалиберные пулеметы калибра 12,7 мм [.50].

— Как вы оцениваете двигатели этого самолета?

Я считаю, что по уровню производства эти двигатели были значительно лучше советских [двигателей]. Это был двухрядный циклон Райта. Никаких сбоев не припомню. Не было сбоев. Что касается управления полетом, то я бы сказал, что он тоже был на высоком уровне.В остальном считаю, что уровень был адекватным.

— Что было стандартом для моточасов?

В документах ничего не сказано. Наработка двигателей была увеличена в связи с тем, что самолет выдержал ряд летных часов. Так что это было похоже на эксперимент. Моторно-час наработал 200, 300, 400, 600 и 800 часов. Они достигли этих цифр.

— Были ли у вас обогреватели салона?

№

— Насколько хорошо был оборудован самолет для зимы?

Нормально.Но надо было его подогреть. Существовали специальные способы утепления. Если двигатель не запускается, это должны делать механики. . . Так получилось — рейс был запланирован и отложен, двигатели были прогреты, а потом пришлось их прогреть естественным путем, то есть запустить, чтобы поддерживать температуру зимой.

— В чем заключалась сложность взлета и посадки и управления в воздухе?

Что ж, думаю, что здесь экипаж был достаточно хорошо подготовлен.Дело было не только в обучении — в школе этому обучению уделялось серьезное внимание. Но тут у нас возник конфликт с штурманами. К нам приезжал Клочков (умер, похоронен в Умани). . . Павел Клочков. Он приехал из школы, где работал инструктором. Он хотел уйти на фронт. У нас с ним были конфликты, потому что он не раз терял ориентацию, даже во время тренировочных полетов в зоне. Он заблудился! Он привык к низким скоростям. Скорость Б-25 была порядка 450 км / ч, СБ — 220-240 км / ч, до 300 км / ч, не более.

— А сам самолет — сложно было управлять?

Управлять несложно. Во-первых, в нем было два пилота. Во-вторых, у него был автопилот. Это был не тот автопилот, который устанавливался на Ил-4 где-то в 1943-44 годах, а был встроен в систему управления полетом. Его можно было использовать, но его не рекомендовали использовать при загрузке самолета боеприпасами. Была вероятность, что самолет оторвется от автопилота.Не думаю, что летчики использовали его во время полета к цели. Они использовали его на ответном этапе, но это тоже было опасным. Потому что в то время, когда мы возвращались с задания, когда мы еще были за линией фронта, человек в какой-то степени потерял бдительность. При сбросе груза вы попали в зону возгорания ПВО, что оказало на человека немалую нагрузку. Итак, человек хочет отдохнуть. Музыка по радио, включение радиостанций. Наше общение было отличным.Станция радиомаяка работала очень хорошо, и наземная поддержка также была отличной. Когда мы вылетали на задание, иногда светилась цель или указывалось направление на цель. Для этого использовались различные средства. Так что [на ответном этапе] бдительность иногда снижалась, и немцы, конечно, не упускали возможности — ночные истребители сбили несколько самолетов, в основном за линией фронта. У меня такое впечатление, что их (немцев) научили использовать это в своих интересах.Наша бригада расслабляется, и немцы приступают к работе.

— Сравните B-25 с нашим собственным самолетом ADD.

Нашим основным бомбардировщиком дальней авиации во время войны был Ил-4. По компоновке, сравниваю визуально, В-25 был значительно лучше. Потому что сначала у вас было два пилота вместо одного. Во-вторых, штурман был доступен через проход, он мог выйти из своего купе. Во время посадки ему было запрещено находиться в своем купе — в этих условиях должны были соблюдаться правила техники безопасности.Но это было не самое главное. Самое главное отличие в том, что самолет [B-25] был более комфортабельным, если можно так выразиться. Он был выложен лучше; он был более приспособлен к полету с точки зрения, во-первых, выполнения боевой задачи, а во-вторых, самолет был достаточно маневренным.

Вот пример. Взять, к примеру, американский бомбовый прицел Norden. Этот прицел нельзя было использовать, потому что, когда самолет попал в зону обстрелов ПВО, нам пришлось выполнить маневр противовоздушной обороны.Когда бомбардир включил этот прицел, самолет теперь наводился «под перекрестие», и вы могли быть сбиты. [Органы управления полетом попали под влияние бомбового прицела, не позволяя пилоту выполнить необходимый маневр уклонения. JG]

Минимальное время было отведено бомбардировщикам для сброса бомб. Если вы попали в зону возгорания ПВО, то могло произойти несколько вещей. Решетников пишет, что использовали один метод. Мой командир сделал кое-что еще.Когда мы подходили к цели, он пытался подняться выше. Набрав высоту, он снизился к цели с задросселированными двигателями. Например, если высота взрыва бомбы была 4000 метров, мы поднялись до 5000-6000 метров. Он упал в цель, разгоняя самолет. Основная масса бомбардировщиков имела другие параметры полета над целью — они включали двигатели, в то время как он заглушал двигатели и использовал высоту для набора скорости. Сброс бомбы был пересчитан, мы сбросили бомбы и тихо ушли.У него была всего одна необычная привычка — он любил наблюдать за ударами.

— Насколько я понимаю, были установлены советские прицелы. Вы не использовали американские прицелы?

Мы не использовали их, потому что они не позволяли нам маневрировать по курсу или высоте, и это могло привести к трагическим последствиям. Если попасть в бомбоотсек, когда они открыты, самолет взорвется, и все погибнут.

— Какие еще недостатки вы могли бы выделить для B-25?

Думаю, что основным недостатком В-25 было то, что он имел меньший потолок, чем Ил-4.И второй недостаток — дальность. Хотя Аквильянов, впоследствии инженер корпуса, разработал особый план, по которому самолет расходовал минимальное количество топлива на крейсерской скорости. Это имело значение для расширения ассортимента. Но помимо этого, конечно, Ил-4 имел больший радиус действия, чем мы.

— Напомните нам, пожалуйста, аэродромы базирования.

Монино, Кратово, потом полетели в Новодугино. Очень недолго были в Чкаловске, потом Конотоп, Умань, Калиновка под Винницей.А оттуда полетели в Польшу и закончили войну.

— С какой частотой вы летели?

В отношении боевой работы следует отметить следующее. У нас была очень серьезная проблема — проблема с топливом. Потому что самолет В-25 летал только на американском бензине В-100. Советский Союз не производил это топливо, поэтому этот бензин поставляли в небольших металлических бочках. По этой причине я поговорил с нашим начальником батальона аэродромной службы майором Нотариусом, которого случайно встретил здесь, в Юрмале, много лет спустя.Я узнал его по торчащим ушам. Мы говорили об этом. Он сказал: «Вы можете себе представить, как мы суетились, как мы сливали это топливо сначала в бак для хранения, затем в бензовоз и, наконец, в самолет». Это было проблемой — нам не хватило топлива.

— Значит, у вас были большие перерывы в боевой работе?

Были перерывы. Особенно когда мы стояли в Умани. Летели в Калиновку на дозаправку, а обратно в Умань и на боевое задание.

— Какая была частота полетов, когда не было проблем с топливом?

Все зависело от типа цели — близко, далеко или посередине. Если это была близкая цель, то мы совершили два вылета за одну ночь. Например, во время Курско-Орловских боев мы совершали по два боевых вылета за ночь. Перебравшись в Умань, мы начали лететь к глубинным целям: Констанца [Румыния], Галат. Потом, конечно, один вылет за ночь. Но все зависело от топлива. Продолжительность боевого вылета составляла минимум 2-3 часа, максимум 8-9 часов.

— Какова максимальная дальность любого вылета, который вам нужно было совершить?

2000 км туда и обратно, иногда даже больше.

— Какая цель?

Кенигсберг, Тильзит, Данциг, Будапешт, Галац, Констанца. Особенно далеко был Будапешт. Там и сбили Лазарев (Дор) — мы летели из Калиновки.

— Какие дополнительные или опускные баки у вас были?

У нас были только крылатые десантные баки.Их делали из картона, специально прессованного картона.

— Какие были самые короткие перелеты? Вы бомбили линию фронта?

Да, некоторые из этих вылетов мы совершали. Об этом пишет Голованов. Эти полеты были связаны с прорывом обороны нашими войсками на западе. Когда началась операция на Украине, были вылазки на передовую, в определенные районы, где у немцев были укрепления, ДОТ, и где мы использовали спецсредства.Мы использовали РРАБ против аэродромов, 5-килограммовых фугасных или зажигательных бомб, которые находились в специальном кожухе. Этот RRAB был сброшен, он развернулся, затем взорвался, и эти бомбы разлетелись по земле. Этот боеприпас был очень эффективен против аэродромов, поскольку позволял уничтожить большее количество вражеской техники.

— Бомбовая нагрузка: тип бомб, вес бомб, общая нагрузка, влияние нагрузки на дальность?

Нормальная полная нагрузка бомбы составляла до 2 тонн.Чем ближе цель, тем больше бомб мы сможем нести, если они поместятся в бомбоотсеках. Обычно мы не использовали [внешние] подвесы, потому что это уменьшило бы нашу топливную нагрузку, и наоборот.

— Какую бомбовую нагрузку вы несли по дальним целям: Кенигсберг, Тильзит?

Полторы тонны. Больше не можем нести — не хватит топлива.

— А против ближайших целей?

Две тонны гарантированно. Но некоторые несли два с половиной, хотя и с некоторым риском.

— Типы бомб?

FAB, SAB, если мы вышли лидером, FOTAB, если мы вышли как фото самолетов, ZAB, бетоноразрушающие бомбы, бомбы с двойной взрывной силой, так называемые TGA, это примеры типов. Они были разного калибра [веса]. Иногда навешивали 500 кг, но это было редко, когда мы шли на такую ​​цель, как Кенигсберг, использовали только 500 кг. Для разрушения бетонной арматуры использовались специальные ТГА. Мы обычно сбрасывали РРАБ на аэродромы, потому что они имели наибольшую разрушительную силу для нанесения ударов по самолетам, которые там находились.

— Вы (ваш полк) бомбили днем?

Наш полк начал совершать дневные налеты только в 1945 году. Сначала это было интересно. Никто не умел летать днем ​​- люди были неподготовлены. Позже стали к этому готовиться — гуляли по аэродрому; они показали экипажам, как они будут вести себя в воздухе. Полеты для достижения определенного уровня координации не выполнялись. Похоже, они экономили топливо.

— Ваш первый дневной налет на Кенигсберг?

Наш первый дневной налет был на Бреслау.Насколько я помню, мы там совершили 5-6 боевых вылетов. Но не это самое интересное. Самое интересное, что мы работали над этим довольно долго. К целям приходилось лететь эскадронами. А когда подошли к цели, то фактически разошлись. Мы не привыкли летать «эскадрильей». (смех) Кстати, Баймурзина там сбили. «Мессер» или «Фоккер» вскочил и врезался в него. Он посадил горящий самолет.

— Приземлились или выручили?

Приземлился, приземлился.

— В экипаже никто не погиб?

Никто не погиб, но факт остается фактом — его там расстреляли.

— Какие улучшения Советы внесли в B-25? Вы уже упомянули достопримечательности. Вы вносили изменения в орудийные башни?

Нет. Но мы установили советские электробомбы. У американцев были свои подходы к этой задаче, но считалось, что наши держали бомбы более жестко.

— Что вы можете рассказать о навигационном оборудовании?

Считаю, что навигационная аппаратура была достаточно качественной и обеспечивала как дневные, так и ночные полеты.Особенно ночные полеты. Иногда самолет попадал в условия, когда у нас не было визуальной ориентации. Мы могли использовать астрологическую навигацию, но навигационное оборудование B-25 было хорошим.

— Часто ли вы сбивались с курса штурмана?

Были случаи отклонения от курса, но они были очень редкими. Если штурман отклонился от азимута, радист принимал радиолокационный курс, и мы подходили к определенной точке, из которой было легко добраться до нашего аэродрома.

— Вы когда-нибудь приземлялись на чужом аэродроме?

Были такие случаи, но очень редко.

— А как насчет контроля аэрофотосъемки? Какие камеры вы использовали?

Мы использовали советские фотоаппараты. Мы провели аэрофотосъемку с помощью FOTAB. Но вы говорите об использовании фотографий для подтверждения результатов работы полка. На обычных самолетах не было камер. Камеры были только у самолетов полковой аэрофотосъемки.Требовалось сфотографировать цель в зависимости от ряда факторов, связанных с высотой, курсом и падением FOTAB, которые иногда сами не взрывались. Это вынудило экипаж отступить над целью. Как только FOTAB сработал, фотоэлемент открылся, объектив был открыт, и нужно было сделать 8-10-12 фотографий. Времени на это было очень мало. Первый проход, затем второй проход — вот и все. Третий проезд нельзя было сделать, потому что приближался следующий полк и сбрасывали САБ [осветительные бомбы].Тогда все фотографии будут передержаны.

Поскольку мне приходилось летать в фотографические миссии с Баймурзиным, я хорошо помню эти времена. Они были относительно серьезными и сложными. Когда мы подошли к цели, над ней было тихо. Наш полк уже сбросил бомбы и ушел, а мы входили фотографировать. Как только мы сбросили второй FOTAB, противник тут же открыл заградительный огонь, чтобы сбить наш фотоплан. Было ясно, зачем они это делают.Пришлось либо уйти, либо свернуть на второй круг. Но иногда было просто невозможно начать второй круг, потому что [зенитный] огонь усилился. Я думаю, что желание противника сбить аэрофотоснимок было сильнее, чем необходимо. Нам нужно было «заправить иглу», но рядом рвались снаряды. Двигатели работали, и можно было услышать звук типа БУМ-БУМ-БУМ — это означало, что снаряды разорвались рядом. Но мы должны были пройти и прошли через это.

— Были случаи, когда съемочная группа не фотографировала?

Не знаю. С нами такого никогда не было.

— Сколько боевых вылетов совершили?

Где-то около 105.

— Вас когда-нибудь сбивали?

Внезапно, как будто что-то начало рваться — вы знаете этот звук, как рвущаяся ткань. И стрельба из пулемета радиста. В чем дело? Командир говорит: «Нас сбили! Спасайтесь! » Что ж, мы покинули корабль.Я попал в медицинский батальон из-за контузии. Как посадили самолет — понятия не имел. Уцелел ли командир — мы не знали. В медицинском батальоне я провел около недели. Я, конечно, видел там ужасные вещи, которые мы редко видели в авиации.

— Кто был тогда вашим командиром?

Нашим командиром был Герц — мой последний командир.

— Что с ним было после этого?

Он благополучно посадил самолет.На животе. Совершил классическую посадку; сам он не пострадал. Это было уже утром, поэтому уже можно было ориентироваться на местности. Думаю, именно это его спасло. Позже они подняли самолет и вылетели. Естественно, винты погнулись.

— Где это произошло?

Это было при возвращении из Севастополя. Севастополь был целью.

— Как вы оцениваете противодействие зенитных орудий и истребителей?

Тактика ПВО Германии была разнообразной.В их числе: три элемента — зенитная артиллерия (МЗА работали на малых высотах), истребители и прожекторы. Самым важным было то, что немцы очень эффективно работали прожекторами, но плохо стреляли. Это мнение разделяют многие, возможно, не только мое (смех). Первый залп был решающим. Если первый залп не попал в вас, вы были в большей или меньшей степени в безопасности. Но если грянет первый залп, считайте, что вы уже в огне. Был главный прожектор.Называли его «Иван», «Ванюша» [уменьшительное от Ивана] или просто «Главный». Он был самым мощным и вел поиск самолетов.

Когда были звуковые дистанционные станции, нам было проще. А когда появилась РЛС, то ПВО сработало слаженно. Истребители отработали воздушное пространство захода и вылета, если в этом районе базировались, а зенитчики прикрывали район над целью. Или наоборот — поменялись ролями. Если во время боевого вылета внезапно прекращали огонь позиции зенитной артиллерии, значит, в воздухе находились истребители.

— Какой маневр вы использовали, чтобы выйти из луча прожектора?

Маневр ухода — резкое снижение высоты с уходом от цели. Это был самый благоприятный и удачный выход.

— Как вы оцениваете работу истребителей противника?

Я считаю, что истребители противника действовали довольно активно. Были случаи, когда они занимались «вольной охотой». Мы тоже использовали «вольную охоту», но гораздо реже, чем массированные рейды.Отдельные бригады отправлялись на свободную охоту — если шел поезд или небольшой аэродром (над большим аэродромом можно было мгновенно сбить).

— Как часто приходилось вести воздушный бой?

Не скажу, что было часто, но были случаи. В какой-то степени это была своего рода игра.

— С каким типом бойцов вы встречались?

В основном Bf-109.

— А 110? [Мессершмитт Bf-110 был основным ночным истребителем немцев.]

Произошли одна или две встречи. Вы знаете, какими они оказались? Командир сразу бросил самолет и улетел. Он сменил курс, а затем снова вернулся к курсу. Мы как-то столкнулись с Ju-88 — мы вышли из облаков, и вот он. Он открыл огонь, мы сделали то же самое, и мы оба разошлись в разные стороны.

— Расскажите о времени, когда Крапива сбила самолет.

Это основано только на рассказах, которые я слышал. Он так сказал.«Возвращаясь с боевого задания, мы неожиданно наткнулись на действующий немецкий аэродром. Бомбардировщики шли по схеме — приземлялись. Я дал команду: «Вступай в схему». Мы начали приближаться к бомбардировщику. Они включили свои АНО, а я наш. Я отдал команду «Стрельба!» И открыл огонь из передовых пулеметов. Штурман тоже начал стрелять. И мы его сбили ». Это то, что произошло.

— Какие были у вас убытки по периодам?

Потери в Курской битве были относительно значительными, потому что ПВО по таким целям, как Брянск, Орел, Сеща, Балбасово и др. Хорошо поддерживалось тяжелой зенитной артиллерией и истребителями.При этом поезда с подкреплением, техникой и горючим двигались по станционным узлам, таким как Гомель. Штаб АДД правильно спланировал нанесение ударов, но потери там были неизбежны из-за большой силы ПВО, особенно бойцов.

— А что дальше? Во время освобождения Украины? Убытки увеличились или уменьшились?

Наши потери уменьшились. Ну, был Севастополь, который теперь тоже Украина. У нас там тоже были значительные потери.

— Какие у вас были потери при вылетах на дальние цели?

Данциг, Кенигсберг — потери были, но не очень. Были сбиты 2-3 экипажа.

— Каковы были потери при дневных самолетах?

Ну, мы взорвали Горлова во время последнего вылета на Свинемюнде. Война есть война — потери неизбежны.

— А в целом потери при переходе на дневные боевые вылеты не увеличились?

Нет, не прибавили.Они фактически сократились. Потому что советская авиация уже имела превосходство в воздухе, а возможности немцев были ограничены.

— Ваш полк участвовал в боевых вылетах на Хельсинки? Какие были цели? Как вы оцениваете ПВО города?

Скажу так. У нас были стратегические цели: промышленные объекты, порт. Но ни в коем случае не жилые кварталы — туда нельзя было сбрасывать бомбы. Что касается ПВО, то я там совершил 5-6 боевых вылетов. Сначала ПВО было дезорганизовано.[Наземные] пожары были видны на расстоянии 200-250 километров. Позже ПВО работало более эффективно, слаженно. Но истребителей там не было, только зенитные позиции.

Летчики 13 ГБАП, Кратово, 1943.
Фото из архива А.Фрейдсона. (Нажмите, чтобы увеличить).

— Опишите отношения между членами экипажа.

Могу только сказать, что это было хорошо. Никаких скандалов, никаких конфликтов. И я вам еще кое-что скажу, чего нет ни в каких документах.Если что-то происходило внутри экипажа или кто-то в чем-то виноват, то на официальном уровне об этом никто и никогда не сообщал. У нас в Новодугино сложилась ситуация. Мы взлетели, и через 5-7 минут радио перестало работать. Когда мы вернулись на базу, полк ушел на задание. Когда мы подходили к аэродрому, командир [самолета] сказал наземному управлению: «Наша радиосвязь перестала работать». «Вы загружены бомбами?» «Да.» По правилам полета мы должны были сбросить бомбы в «невооруженном» состоянии.Нам дали разрешение на посадку, и мы спокойно приземлились [не сбрасывая бомбы]. Радиомеханик отремонтировал рацию, и мы вылетели на задание. И об этом инциденте никто ничего не знает. Если бы мы сбросили наши бомбы в «невооруженном» состоянии, это было бы катастрофой. Миссия была бы незавершенной, и нашего радиста доставили бы перед военным трибуналом.

Потом был Прохоров. Я помню этот инцидент, потому что рядом стоял наш самолет.Он вырулил к месту стоянки, вылез из самолета, вытащил пистолет и сказал: «Я буду стрелять в них!» Оказалось, что бомбардировщики, когда вешали его бомбы, забыли выключить верхний свет в бомбоотсеках. А когда штурман-бомбардир открыл двери бомбоотсека, самолет стал красивой мишенью. Но Прохоров никого не ставил.
Самым счастливым человеком в нашем полку был штурман Александр Рустамян (к сожалению, ушел из жизни). В самые критические моменты он умел пошутить и поднять настроение, особенно когда кто-то не вернулся с задания.Вот что случилось с Горбуновым. Когда он получил свой третий орден Красной Звезды, он сказал: «Ребята, почему они так позорно со мной обращаются? Почему мне не могут вручить орден Отечественной войны? » Рустамян встал и сказал: «Коля, знаешь почему? Потому что у тебя рыжие волосы! » И действительно, у него были рыжие волосы (смеется).

— Как вы восприняли смерть товарищей?

Это была трагедия. Мы заболели за них.

— Вы знали пилотов, которые попали в плен и вернулись после войны? Как вы к ним относились?

Например, штурман нашей эскадрильи Семен Нечушкин, штурман Ласарева.Он получил 25 лет как изменник Родины. Люди контрразведки были заинтересованы в том, чтобы доказать это. Отношение к военнопленным было плохим. Был еще Рудьев, стрелок-радист Мартынова. Он тоже выжил (но позже погиб в автокатастрофе в Александрии). Когда я с ним встретился, я сказал: «Паша, ну расскажи, что с тобой случилось». Он просто заплакал и не сказал ни слова.

— Это была позиция властей. Как относились к ним товарищи?

Я бы не сказал, что это было отрицательно.Напротив, это было положительно. Что можно сказать о тех, кого сбили и не взяли в плен? Они вернулись к нам и снова полетели. А вот что касается пленников, например, Рудьева. Начали говорить, что он якобы закончил какую-то [немецкую] разведывательную школу, но я не мог представить, что человек, который сражался почти всю войну, мог сделать что-то подобное.

— Расскажите о смерти Лазарева.

Я знаю только кусочки истории.Мы летели в Дэр в Венгрии, чтобы бомбить вокзал. Как это случилось? Я действительно не могу сказать. Этого никто не ожидал. Когда мы вернулись с задания, радист сообщил, что Лазарев сбит. Никто не знал подробностей, кроме его штурмана, который выжил, но попал в плен.

— А остальной экипаж?

Мы ничего о них не слышали.
Я был знаком с сыном Лазарева. Он пришел встретиться с нами и хотел узнать, где находится могила его отца.Мы подняли вопрос о могиле Лазарева, а также о Нечушкине. Когда выяснилось, что Нечушкин осужден специальным заседанием [трибунала], выяснилось, что он ни в чем не виноват.

— Вам когда-нибудь приходилось летать с серьезными повреждениями: на одном двигателе, с поврежденными органами управления полетом?

Пару раз бывало. Зенитный снаряд попал в двигатель над целью. Двигатель заглох, и мы продолжили работу на другом двигателе. Но, слава богу, это было недалеко от линии фронта.Приземлились на один двигатель — нормальная посадка.

— Как управлялся самолет с одним двигателем?

Командир самолета поднял воздушный винт и попытался удержать самолет на курсе с помощью триммера, но мы потеряли высоту. Сделать это можно на достаточной высоте.

— А органы управления были тяжелыми?

Да, тяжелый. Но самый главный момент был при приземлении. Обычно в таких случаях руководитель полета дает команду: «Все, уберите шаблон! Влетает поврежденный самолет.И это открыло путь для захода на посадку и приземления. Это было правильное решение. Даже не думайте о нормальном приближении из круга. Можно было перевернуться или попасть в аварию [с поврежденным самолетом].

— Расскажите о своем самом интересном полете.

Думаю, это был рейс в Будапешт. Когда мы подошли к цели, город загорелся [как при отключении света «без наблюдения»]. Они не ожидали прибытия бомбардировщиков. Даже когда лидер сбросил SAB [осветительная бомба], они не выключили свет.Когда мы начали сбрасывать грузы, то и началась стрельба из зенитных орудий. Но стреляли дико, совершенно неорганизованно. Операторы прожекторов были в панике — единой системы ПВО для города не было.

— С какого аэродрома вы летели для этой миссии?

Из Умани. Это могла быть Калиновка, но мне кажется, что это была Умань.
Потом был аэродром Радом. Что было интересного в этой вылазке? По некоторым данным, немцы сосредоточили там 250 бомбардировщиков.Против него действовали наша дивизия и два полка соседней дивизии. Особенностью этой цели было то, что аэродром был относительно большим по территории и наша авиация была сосредоточена в полковых соединениях. Каждой дивизии и каждому подчиненному полку были поставлены конкретные районные цели. Они освещались различными САБ, например САБ зеленым, САБ красным, САБ желтым — и экипажи знали, какая цель была их целью. Высота и курс на цель определялись таким образом, чтобы не допустить столкновения в воздухе.Время атаки также было рассчитано. Все это было очень интересно. Сопротивления особо не было, хотя зенитные расчеты, конечно, по нам стреляли.

— А результаты?

150 самолетов были уничтожены.
Был еще один интересный инцидент. Это было в Осиповичах. Там, в лесу, по донесениям партизан, находился прифронтовой артиллерийский склад. Мы летали туда трижды. И трижды на фотографиях были видны горящие бочки со смолой и больше ничего.Командир корпуса собрал всех вместе: «Товарищи, а почему не можем найти?» Депо находилось в лесу, и с воздуха его было невозможно найти. Среди опытнейших штурманов у нас был заместитель штурмана полка Иван Евстафьевич Романов. Он встал: «Товарищ генерал, могу я кое-что сказать?» «Да, что вы предлагаете?» «Я пойду как главный штурман». «Ну, старая лошадь борозды не испортит». «И он пашет глубоко». Что ж, Иван Евстафьевич, вы получите орден Ленина, если выйдете именно на эту цель.Так прошел разговор. По словам членов его экипажа, это был очень интересный вылет. Прилетели над целью, дивизия была в воздухе, время удара не назначалось, так как САБ не горели. Лидер пролетел квадратом и на каждом углу уронил по одному САБ. Никакой реакции. Ну, возможно, открылась батарея зенитных орудий, но это не показатель. Тогда он решил перейти по диагонали. Пролетел, опять ничего. Он развернулся на 180 градусов и сделал еще один пас, сбросив САБ.Все началось там. Затем он сбросил целую серию осветительных бомб. Самый первый бомбардировщик прошел. Вы знаете, как восходит солнце? Вот и произошел такой взрыв. Остальные бомбардировщики просто сбросили свои грузы, но уже не имело значения, куда они упали.

— Вы участвовали в сбросе диверсантов?

Лазарев в основном выполнял задачи Генштаба. Но мы и такие вылеты иногда совершали. Были рейсы в Германию, в Польшу, пару рейсов в Румынию.Условия были следующие: когда самолет должен был отправиться в спецзадание, командир полка вызвал командира самолета и сказал: «Сегодня вы летите в. . . «Все остальные завели двигатели и спросили нас:« Что вы делаете? » «Мы отдыхаем. Что-то сломано ». Все вырулили к месту старта и взлетели. Когда все ушли, подошел командир полка, таща закрытый автобус. В автобусе было 2-3 человека, которых мы должны были высадить.С ними прибыл офицер. Тут же наш командир самолета получил задание: сбросить в таком-то месте, там будут какие-то сигналы и не более того. Эти люди обычно сидели в штурманском купе. Было несколько случаев, когда эти люди открывали огонь по экипажу. Поэтому правый пилот должен был быть начеку. Мы прибыли к цели, где заметили какие-то световые сигналы или пожары, в основном какие-то горящие пятна. Мы сбросили их за один или два прохода, сначала их груз на парашютах, а затем самих пассажиров.

— Поговорим об операциях по снабжению словацкого восстания.

Это особенная история. Операция развивалась следующим образом. На аэродром прибыли какие-то ящики и ящики, покрытые брезентом. Позже ходили разговоры, что мы будем летать со специальной миссией. Где? Для чего? Никто ничего не знал. Отобраны лучшие экипажи. Были загружены несколько мешков в форме сигар цвета хаки с боеприпасами, медикаментами и оружием. Они укладывали их в отсеки для бомб, вешали на спусковые крючки электрических бомб, и они должны были сбрасываться над целью.Но возникла сложность. Аэродром Зволин, Три Дуба, как его называли местные жители, находился на местности, расположенной в горах. Мы летели с аэродрома Калиновка; Это был сентябрь-октябрь 1944 года. Чтобы достичь цели, была отправлена ​​одна команда, чтобы отметить САБ проход, по которому мы могли пройти через горы. Позже мы поднялись над горами. Вышли, повернули на 90 градусов, а там аэродром Зволин. Мы не могли сбросить груз с большой высоты на парашютах по двум причинам: он мог быть поврежден при приземлении или мог упасть на территорию противника — немцы были рядом.Поэтому самолет спустился вниз, сбросил свой груз и таким же образом улетел. Обычно над целью находился руководитель, который по радио командовал определенными бригадами. Это было сделано для предотвращения столкновений в воздухе. Хотя операция была довольно сложной, потерь там не было.

— Как вы ладили с «особистом»?

Мы жили с несчастной женщиной в селе Слизнево, в 22 км от аэродрома Новодугино (или Сычевка, как называли оба).Они призвали ее сына. Это была оккупированная территория, и затем была соблюдена определенная процедура. Военная комиссия отправила всех мужчин призывного возраста на фронт, где они в большинстве своем погибли. И эта женщина спрашивает меня: «Когда ты пойдешь в бочку?» В какую бочку? Я не понял, что она имела в виду. «Ну вот видите, все пилоты сейчас идут в бочку». Мы ничего не знали. Оказывается, наш контрразведчик [особист] доложил командиру полка, что в лесном урочище, куда мы ходили танцевать, якобы появились власовцы, и нам нужно устроить засаду.На краю этого села (маленького бедного смоленского села) стояли две бездонные бочки. У этой бочки стали стоять на страже. Ну кто об этом не знал? В деревне все знали все! (смеется) Как-то вечером, в 4 часа утра, стрельба! Ну все побежали в штаб, где жил командир полка. Дмитриев выбежал, была зима, в шинели, шапке, меховых сапогах и трусах. Он не успел надеть брюки. (смеется) Дежурным в то время был тот самый офицер контрразведки, капитан Коломиец.Его руки дрожали. Он сказал: «Товарищ гвардии подполковник, власовцы на меня напали, я выстрелил!» Командир полка сразу подошел к бочке, чтобы посмотреть, что там произошло. В засаде было двое друзей — Прилепко и Троценко. Сидят в бочке и курят. «Ребята, что случилось?» «Откуда нам знать? Дежурный подошел, мы шли, осмотрелись, власовцев нет. И вдруг стрельба! В чем дело? Мы не понимали, что происходит.«Мужчины сочинят такую ​​историю, знаете, как. . . И оказывается, когда увидели, что идет капитан (ночью фонариком пользовался), вылезли из ствола, спрятались за ствол, взяли сучок от поленницы, а когда подполз к стволу и начал чтобы позвать их, они начали бить конечностями по стволу — раздался глухой звук, и капитан открыл огонь. Командир полка сказал: «Товарищ капитан, как вы нас обманули. . . Что ж, это было возможно? (смеется) Это действительно произошло! На этом складывались наши отношения с особистом.Решетников пишет, что это были звери. Но наш вел себя тише воды, ниже травы. В общем, в наши дела он не вмешивался. Мужчины говорят, что были времена, когда он приглашал кого-то «на чай», но какую информацию они могли ему дать? О чем? Что они могли сказать? Какой склад ума у ​​людей? Ну, кто-то любит выпить — вещи такого рода. (смеется)

Был случай с Суботиным, 1926 г.р. [ссылка на молодость — 18 лет в 1944 г.], наводчик-радист (ныне полковник-инженер, живет под Москвой).Он только что прибыл в полк и совершил свой первый боевой вылет в составе нашего экипажа. Потом мы уже прилетели на Студебеккерах с аэродрома и сидели за столом. Мы уже выпили наши 100 граммов [дневной порции водки], которые нам дал адъютант эскадрильи. У нашего командира самолета была бутылка, наш «рацион экипажа», который использовался в качестве антиобледенительной жидкости. Налил нам выпить, но радист не налил. «Командир, а что со мной?» «Это был ваш первый боевой вылет, ничего лишнего.У тебя уже была водка, так что будь благодарен за это ». Но он хвастался и хвастался, и командир налил ему немного рюмки. Выпив этот спирт, он сильно напился. Его первый боевой вылет произвел на него сильное впечатление! Когда он встал из-за стола, особист сел в углу за столиком. Этот радист был крупным мужчиной. Он опрокинул особиста и его стол. Особист оказался на полу. На следующий день при построении командир эскадрильи Мартынов говорит: «Сержант Суботин, два шага вперед!» Сержант вышел.Командир эскадрильи говорит: «Сержант Суботин, кто-то погиб?» «Никого, товарищ гвардии майор». «Может, кто-то болен?» «Нет.» «Может, ты в кого-то влюбился?» «Нет.» «Ну, как же вы не заметили нашего уважаемого капитана?» (смеется) Вся эскадрилья разразилась смехом. Это произошло.

— Были ли на фронте суеверные знаки? Вас когда-нибудь смущал номер вашего полка?

По поводу численности нашего полка были разговоры.Ну 13-я гв. Все было нормально. (улыбается) Были знаки. На аэродром ехали автобусом — женщину с собой не взяли, иначе кого-то сбили. Перед вылетом не побрились — нас могут подстрелить.

— Как вы восприняли подчинение ADD фронтальной авиации?

Я считаю, что это было унизительно. Унижение состояло в том, что мы не знали причины этого решения. Об этом писали разные вещи. Но я считаю, что это было неправильно.Впоследствии ADD был восстановлен.

— Вы помните особенности окраски самолета? Камуфляж, номера, их место, размер, цвет? Были ли звезды наверху и под крыльями, окрашенными ступицами гребных винтов или передней кромкой хвостового оперения? Охраняет эмблемы по бокам, ордена, эмблемы, рисунки [как в «носовом искусстве»] и так далее.

Гвардейских эмблем у нас не было, и камуфляж. Зимой мы красили самолет слабым раствором, не совсем белым, как масляная краска.Пропеллерные спиннеры мы не красили — обычно они были черными.

— А эмблемы?

Эмблемы всякие.

— Что у вас было, например?

У нас был орел. Это все еще забавно — «мокрый летающий цыпленок».

— Что еще было?

Я помню льва. У Лазарева была балерина. Это подарок американских художников советским летчикам; они дали ему это имя — Балерина. Было много других эмблем.Каждый придумал для своей эмблемы какого-то зверя. На одной стороне была эмблема гвардии, а на другой — рисунок.

— Была ли система для присвоения бортовых номеров [не заводских бортовых номеров, с которыми мы знакомы, а тактического номера подразделения, обычно между кабиной и хвостом]?

За это отвечал штаб полка.

— Могли ли пилоты выбирать свои номера?

Нет. Команда определила этот номер.Номер самолета был его позывным во время разговоров на командной частоте. Каждый самолет получил название «Сокол»: «Сокол-9», «Сокол-10» и так далее.

— Получали ли вы более поздние модификации В-25?

У нас не было «Драконов», но у нас была модель C. Вот на чем летал Лазарев. [Согласно фоторепортажу, этот полк был оснащен самолетами B-25D и B-25J, как следует из книг Red Stars 1 и Red Stars 4. Другой пример — http: // lend-lease.airforce.ru/english/photogallery/b-25/b-25_09.htm, где серийный номер 42-87594 был присвоен B-25D-30 –I.G.]

— Были ли у вас самолеты, полностью окрашенные в черный цвет?

№

— Ваши дополнительные топливные баки были только из картона? Были ли у вас какие-нибудь, что были установлены внутри фюзеляжа?

№

— Вы помните конкретные случаи, когда диверсанты [диверсанты] стреляли по вашей команде?

Говорили так, будто был такой случай, когда при доставке спецгруппы в заданный район один из ее членов открыл огонь по экипажу.А после этого инцидента был отдан приказ, что во время вылета, когда люк открылся, правый пилот должен выйти с пистолетом в руке и провести пассажира (ов) из самолета.

— Кто были героями Советского Союза в вашем полку?

Козлов, Лазарев, Баймурзин, Журавков, Тюрин, Тайгунов, а насчет Миронова я не уверен, получил ли он его при зачислении в наш полк. И Крапива. Думаю, восемь человек.

[Примечание редактора: Иосиф Дмитриевич Козлов (13 марта 1944 г.), Иван Александрович Лазарев (5 ноября 1944 г.), Гаяз Исламетдинович Баймурзин (5 ноября 1944 г.), Михаил Владимирович Журавков (19 августа 1944 г.), Леонид, Федович Тюрин (19 августа 1944 г.) ), Никита Андреевич Крапива (5 ноября 1944 г.).Тайгунов и Миронов не найдены.]

— Где обучались бригады: в УТАП, ЗАП? [УТАП — учебный авиационный полк, ЗАП — резервный авиационный полк-переводчик]

В то время у нас была спецшкола в Средней Азии, где готовили экипажи для ADD. Эта школа, где готовили экипажи, была создана по инициативе Голованова. Я там не тренировался.

— Все, с кем вы тренировались в UTAP, ушли в другое место?

Да.

— Как долго после войны в вашем полку были В-25?

Это было где-то в 1949-50 годах.

— В полк пришли люди, летавшие на Ил-4, Эр-2, Ли-2?

По моему опыту, так и составлялись бригады. Часть прибыла из гражданской авиации, пилотов ГВФ. И военные летчики, окончившие летное училище. Навигаторы? Наши штурманы были из Челябинской штурманской школы.

— Пришли ли экипажи из других полков?

Не нормально.

— Остался ли в полку кто-нибудь, кто был в начале войны? Чернов например?

Чернов был в другом полку. Но он летал с нами все время, с того момента, как полк был вооружен Б-25.

— А в полку кто-нибудь еще летал на СБ?

Дмитриев был политработником — командиром нашего полка. Он был в Куйбышевке-Восточной, где располагался полк на Дальнем Востоке, и вместе с полком прибыл на фронт.Остальных остались и выжили очень немногие, потому что в целом полк потерял весь личный состав.

— Базировались ли соединения корпусов в непосредственной близости друг от друга?

Думаю, да, на двух-трех аэродромах. Только не корпус, а дивизия. Корпус появился только в конце 1943 года. Все равно мы были недалеко друг от друга: мы стояли в Умани, они — в Калиновке (соседняя дивизия), а штаб — в Виннице.

— Обменивались ли визитами с летчиками и наземными экипажами других полков?

Безусловно, мы смешались с летчиками других полков и даже сформировали другие дивизии. Вот пример. В Кратове слева от нас был полк ТБ-7, примечателен Пусеп. Кстати, там служил Водопьянов, сыновья которого были механиками на его самолете. У них была поговорка: «Ну, Михаил Васильич, почему ты не защищаешь своих сыновей?» Он ответил: «Это моя гарантия, раз они со мной — значит, мой самолет будет в отличной форме.”

— Вы выполняли задание в составе смешанной группы?

№

— Работа с иностранным оборудованием повысила общую «техническую культуру», как можно было бы подумать?

Думаю, да. Это улучшилось.

— Как насчет летной одежды. На чем вы прилетели?

Это интересная история. Американцы прислали самолет с комплектом летных костюмов — курткой и штанами — из меха обезьяны.

— Обезьяний мех ?!

Да, мех обезьяны.Но мы эту одежду в основном не получали. Это был редкий человек, у которого было американское снаряжение. Летели в комбинезоне в высоких сапогах. Потом были и шлемы. Многие говорили: «Посмотри на меня, я надеваю шлем». Ничего подобного у нас не было. На тебе были наушники, а поверх них простая шляпа. Так было удобнее. Когда вы носили шлем, у вас защемляло уши. Было неудобно.

— Чьи каски?

Наши, наши. Нам выдали и меховые носки — их называли «унтята».

— Значит, вы не дошли до ленд-лиза?

Ну, мы видели, что когда прибыло несколько высших представителей власти — они ходили в этих кожаных костюмах.

— Летали зимой в комбинезоне?

Зимой. А летом летали в более легких комбинезонах, из стеганой, кажется, в ботинках.

— С каким еще оборудованием по ленд-лизу вы сталкивались? Грузовики?

Вилли стояли за лидерство.Они возили нас на «Студебеккерах», обычно до аэродрома и обратно, если было какое-то расстояние.

— Радиооборудование?

Конечно. У нашего радиста были радиостанции Bendix со съемными блоками.

— Норден считался вполне современной достопримечательностью. Почему его не использовали, по крайней мере, лидеры?

Прицел Norden был автоматическим, и в результате его использования самолет не мог совершать настоящий маневр противовоздушной обороны.Самолет можно было просто сбить.
Но лидер летел впереди, и по нему открыли огонь, когда он сбросил САБ.
Мы часто работали в составе подразделения. Полк мог быть командиром, в другой раз — 2-м или 3-м. Потом зенитная артиллерия обстреляла всех. Поэтому бомбовый прицел Норден использовался редко, если вообще когда-либо.

— Вы познакомились с Головановым [главком АДД]. Как вы оцениваете его лично и его командирскую деятельность?

Ну, а что я могу сказать о Голованове? Решетников [ГСУ, пилот Ил-4, в 1970–80-е годы — главком Дальней авиации, автор нескольких мемуаров] писал, что в некоторых отношениях сюда приезжает человек, которого мы не знали.Я не считаю эти замечания очень убедительными. В конце концов, он был командиром. И в книге Решетникова есть противоречия. С одной стороны, он пишет, что мы «дальние рейнджеры», а вот кто-то вышел из ГВФ [гражданского воздушного флота]. А с другой стороны, он пишет другое: во-первых, Голованов построил АДД на широкой базе, а во-вторых, с приходом Голованова и созданием АДД самолеты были переведены на ночные полеты, что резко снизило наши кадровые потери. Некоторые говорят, что днем ​​можно видеть, а ночью ничего не видно.Мусор! Ночью можно было видеть не хуже, чем днем, при хорошем освещении цели. Теперь о самом Голованове. Взять, к примеру, его книгу «Дальняя бомбардировочная», которая была опубликована в журнале «Октябрь», кажется, где-то между 1967 и 1972 годами. Книгу не издали. Он очень объективно, очень правильно, очень честно и честно написал о случившемся. Я считаю, что его книга — одна из лучших книг, написанных командующим воздушной армией. Это неоспоримый факт.

— Расскажите о ваших встречах.

Расскажу про Конотоп. Это было очень интересно. Во время дневной предполетной подготовки самолет выстроился в линию, которая проходила вдоль посадочной площадки. Внезапно приземлился самолет с цифрой «1» и красно-золотой полосой. Все суетились: «Голованов приехал! А теперь веселье начнется! » В то время в Конотопе нас кормили рисом трижды в день. Рисовый суп, рисовая каша и так далее.Пилоты провели в воздухе несколько часов и рис вызовет запор — в полете некуда деваться. Голованов вырулил на стоянку и подошел проверить нас. Он спросил нас: «Товарищи, как у вас условия проживания?» «Все хорошо, товарищ командир». «Как насчет вашего пайка?» Никто не сказал ни слова. Что ж, он не дурак. Он понимал, что с продовольственным отделом не все в порядке. Потом пришло время обедать. Кормили в две смены — столовая была маленькая.В столовую вошла толпа мужчин во главе с Головановым. Как мы позже выяснили, Голованов запретил летчику сообщать командиру дивизии о своем прибытии. И вот к столовой пришла толпа. Там сидел Прилепко, который в то время, кажется, был Старшим Лейтенантом. Он собирался есть, когда кто-то хлопнул его по плечу. Прилепко (очевидно, не поднимая глаз) сказал: «Что? Ты хочешь есть?» Кто-то снова хлопнул его по плечу: «Товарищ Старший Лейтенант!» Прилепко обернулся: «Товарищ командир ???» Голованов попробовал первое блюдо, потом второе.Потом кто-то доложил командиру дивизии, что Голованов прибыл. Командир дивизии забежал в столовую и скомандовал: «Внимание!» На что Голованов ответил: «Товарищ Полковник, в столовой эту команду не подают. Вольно! Командир батальона аэродромной службы, доложите мне! » Об этом сообщил офицер. Голованов спросил его: «Товарищ мэр, чем вы кормите моих летчиков?» «По пятой норме, товарищ командир». «Прекратите подавать эту еду! И приготовьте нормальную еду по пятой норме! » Затем тихим голосом, не крича, сказал: «Товарищ мэр, если вы повторите эту практику, вы попадете в штрафной батальон.Это решило!
[Примечание переводчика: во время войны пайки распределялись по частям в соответствии с их назначением и близостью к фронту. Подразделения первой линии ели на верхнем уровне шкалы рационов, а отряды тылового звена — на нижнем.]

Вот что произошло после обеда. Нас собрали на открытой сцене, где стояли длинные деревянные скамейки. Поставили президиум, стол накрыли красной скатертью. Там сидели генерал Гурьянов, член Военного совета АДД, и адъютант.У адъютанта была какая-то сумка. Голованов отослал командира дивизии и командиров полков. Кожемякин спросил: «Товарищ командир, а зачем мне уходить?» «Товарищ Полковник, я сказал:« Вас отпустили ». Он не кричал; вообще он не имел привычки повышать голос. Тихо и спокойно повторил он себя, и командир покинул район. Голованов встал у кафедры и спросил: «Товарищи, какие у вас вопросы?» Никто не сказал ни слова. «Товарищи, есть ли какие-нибудь жалобы?» Так и было: сначала вопросы спрашивал, потом жалобы.Была поднята рука. «Товарищ командир, лейтенант такой-то. Командир моего самолета выполнил [указанное количество] боевых вылетов и имеет такие-то награды ». «Повтори его фамилию!» Офицер снова назвал имя своего командира. «Прийти сюда!» И в это время член военного совета что-то записал. Затем он сказал: «От имени Военного совета АДД награждаю вас орденом Красного Знамени». Он вручил офицеру награду. Он раздавал дополнительные награды, используя этот публичный форум.Потом пригласили обратно командира дивизии. Он спросил: «Почему вы вручали эти награды? Это моя ответственность! » На это Голованов ответил: «Полковник, я так делаю, потому что вы не выполняете свои обязанности». Кожемякин очень скупился на награды. Я впервые увидел Голованова. Но у меня не было возможности поговорить с ним.

Второй раз было после войны. Был в отпуске в Москве. Я приехал в кабинет генерала-Полковника Щетчикова на Ленинградском проспекте, в Управление Министерства гражданской авиации.Я подарил ему свою книгу, написанную в Латвии. Он спросил меня: «Ты останешься пить чай?» Мы пили чай. Потом он сказал мне: «Мы сейчас покатаемся». Но он не сказал, куда мы идем. Мы ехали на его машине, кажется, где-то на Волоколамском шоссе. Возможно, я ошибаюсь, но я точно помню, что мы уехали из Москвы. Мы вышли во двор. «Давай пройдем внутрь.» Мы поднялись на второй этаж. Он открыл дверь. Я заглянул, а там сидит Голованов. В то время, как выяснилось, Голованов работал начальником летно-испытательной станции НИИ гражданской авиации.Мы поговорили. Щетчиков сказал: «Александр Евгеньевич, я привел вам одного из ваших летчиков. Он автор. . .. »Мы поприветствовали друг друга и познакомились. Голованов спросил меня: «Как вы думаете, нужно ли писать историю дальней авиации? Время пришло. Кто должен это писать? » Я сказал: «Я считаю, что только тот человек, который создал и руководил ею, может написать историю дальней авиации. Кто еще мог это написать? Могу написать только о том, что видел в полку.И Голованов сказал: «Хрущев думает, что я должен написать, что он командовал дальней авиацией».

— Хрущевка ???

Да. Голованов сказал, что Хрущев хотел, чтобы написали, что он, Хрущев, командует дальней авиацией. Это был полный абсурд, так как Хрущев не имел никакого отношения к дальней авиации.

А потом Голованов рассказал мне эту историю. «В 1941 году меня назначили командиром дивизии вместо Водопьянова. В это время дивизия находилась в подчинении Верховного Главнокомандующего.Я сидел в его офисе. Сталин сидел за своим столом, с телефоном справа от него. Это была система, которая позволяла мне все слышать. Жуков позвонил и доложил: «Товарищ Сталин, Военный совет Западного фронта принял решение о расстановке сил фронта. . . И более подробно доложил о местонахождении частей. Сталин выслушал это и сказал: «Товарищ Жуков. У тебя есть лопаты? » Наступила пауза. После паузы: «Да, товарищ Сталин! Какие лопаты? » «Передайте их членам Военного совета, чтобы они взяли лопаты и вырыли себе могилы! Сталин никогда не уедет из Москвы! » Голованов рассказал мне об этом инциденте.

После смерти Голованова, когда встал вопрос об издании его книги, генерал-лейтенант Федоров, который был председателем Совета ветеранов ADD, сказал мне, что книгу нужно опубликовать, но было сопротивление со стороны ЦК [ Коммунистической партии] и Минобороны, потому что Голованов много писал о Сталине в книге. Книга не издавалась много лет.

Потом я встретился с Тараном на встрече ветеранов ADD. Мы говорили.«Павел, вы дважды Герой Советского Союза; почему ты всего лишь генерал-лейтенант? Кто-то сказал мне: «Вы знаете, ребята, почему он всего лишь генерал-лейтенант? Потому что он Таран! Потому что он никогда не буксировался перед начальством ». После встречи я ему сказал: «Павел, давай сядем и поговорим». «Во всех смыслах!» Мы зашли в ресторан, заказали бутылку водки и, пока пили, завязался разговор. «Павел, вы знаете об этом унижении, они не хотят издавать книгу о Голованове.» «Что ты посоветуешь?» «Я рекомендую вам написать письмо в соответствующие органы с рекомендацией опубликовать эту книгу, но оно должно быть подписано Героями Советского Союза». «ВОЗ?» «Что ж, ты должен быть первым, как Двойной Герой». И мы написали это письмо и разослали его по всему миру. Я сохранил его копию. Далее я попросил его: «Вы должны выступить на заседании совета ветеранов и сказать, что такое отношение к Голованову позорно!» Таран высказался с очень резкой критикой руководства совета ветеранов [проблемы с изданием] этой книги.Я встречался с дочерьми Голованова — они нас благодарили и плакали. С тех пор я много лет знаком с Ольгой Александровной Головановой. Книга была наконец опубликована.

Голованов — что это был за человек? Я думаю, что Новиков [главком ВВС] ему даже близко не подходил!

Переведено на английский Джеймсом Ф.